Ищем работу

Этот материал – объявление. Раз есть некое подобие войны, значит должно быть и объявление, тут все логично. Это не значит, что ее (войну) кому-то объявляем мы, все как раз наоборот. Мы призываем вместе подумать над происходящим. Открыто поговорить об этом, и, может быть, о чем-то все-таки договориться.

Томск лежит в руинах. Это – самый первый и важный признак необъявленной формально войны. Старое горит и рушится уже откровенно дикими темпами. То, что должно было стать новым, подгнивает в виде замороженных фундаментов, трухлеющих заборов и даже брошенных подъемных кранов, сразу напоминающих сторожевые вышки погибшего гарнизона. Где-то цветет партизанщина. Да что там где-то: то в самом центре (на Гагарина, например), то на месте главных ворот города (площадь Транспортная – потоки от вокзалов, старого моста и аэропорта пересекаются именно здесь) ведется якобы запрещенная самодеятельность, в самых благих целях, разумеется. И чем дальше от центра, тем эти самые партизаны толще, тут все по правилам. Что это как не война?

Противостояние, в прямом соответствии с каноном, обосновывается в координатах «мы за жизнь, они за гибель всех нас».

Вот что утверждают одни. Мы все (это лукавство, но в таких случаях лукавство обыденное) когда-то понадеялись на историю. Все рушилось, новых Нефтехимов никто уже не обещал, развод с инновациями не был в полной мере известен даже Москве, а централизованного финансирования хотелось до дрожи. И тогда мы поверили в исторический статус. В итоге статус дали, с деньгами же вышел облом. И теперь все это – битый актив. Гнилой, загаженный котами, ненужный самим обитателям и, главное, вяжущий руки инициативным людям. Это – камень на шее города, причем в основе своей деревянный, ни утонуть толком, ни на плаву остаться. Вы только посмотрите, говорят они, где у нас современные общественные здания? Если и есть, то на отшибе. И если этот статус не победить, хотя бы и партизанщиной, то город просто погибнет под грузом своей трухлявости. Интерес отдельных личностей и групп (ну нечего в Томске больше делить и осваивать) при этом не является чем-то противоречащим интересу общественному. Ведь речь идет о судьбе города, всех нас, наших детей и так далее.

Другие, при всей их внешней идеалистичности, в конце концов, апеллируют к самой кондовой прагматике. Хахаха, смеются они. Какие еще современные общественные здания? Какая еще «смычка личного и общественного интереса»? Вы все равно не построите ничего уникального или хотя бы стоящего. Вы просто уничтожите до конца среду, а без нее ваше жилье (иллюзий нет, построите вы именно его, какие там еще «общественные здания») обесценится в момент. И город погибнет. К нему просто потеряют всяческий интерес – мы, наши дети, иностранцы и все прочие заинтересованные пока лица. И если со статусом и прочими правилами тут творится не пойми что («Лента» строит без разрешения, это вообще как???), то каково придется городу, если победят другие?

Обе стороны могли бы примирить деньги. Не в плане подкупа отдельных личностей, а в «большом», то есть созидательном смысле. Томск большим деньгам не интересен, хоть со статусом, хоть без него. Денег – не будет.

Стороны могла бы расставить по местам чья-то «македонская» воля: тут ваше, тут не ваше, а кто нарушит, тому вава во всю голову. Воли таковой – нет. И не предвидится.

Согласие (в принципе) может быть достигнуто в рамках общей стратегии, но ее нет и не предвидится, потому что не предвидится ни воли, ни денег.

Это значит, что противостояние будет продолжаться сколь угодно долго. В городе не появится ничего нового и будет ускоренными темпами исчезать уникальное старое, что и будет означать искомый обеими сторонами конец.

Именно поэтому мы даем объявление. Раз уж стороны апеллируют к общей судьбе и вопросам жизни/смерти для города в целом, то грех не дать им возможность высказаться. Мы ищем работу. Ищем людей, которые могут предъявить горожанам аргументированную позицию по этому вопросу. Ищем ответ на вопрос, возможен ли здесь хоть какой-то реальный компромисс или же во имя всех остальных должен остаться кто-то один.