За прошедшие 20 лет мне довелось провести множество деловых мероприятий в формате «собрались и обсудили». Речь, кстати говоря, не всегда шла о классических круглых столах – мы организовывали и нечто наподобие конференций, и заочные дискуссии, и даже «не имеющий аналогов» бизнес-обед (в самом начале истории с санкциями пригласили пищевиков на беседу под блюда из местных продуктов). При этом меня – раз уж я выступал инициатором – всегда интересовал вопрос о том, какие новые мысли посетили причастных к обсуждению. Ведь если собравшиеся не узнали ничего нового, и вдобавок к тому сами не смогли внести в дискуссию так называемой свежей струи, значит случилось страшное. А именно зверское убийство времени группой лиц по предварительному сговору.
Поэтому когда меня пригласили на круглый стол с главными редакторами томских СМИ, организованный компанией ТДСК, на тему нашего нескончаемого градостроительного кризиса, я решил, что, во-первых, выскажусь о некоторых не самых резонансных вещах, а во-вторых, постараюсь обобщить все услышанное и обдуманное.
Мысли, осевшие в «сухом остатке», я изложу вперемешку и без деления на свое и конкретно чье-то. Встреча, повторюсь, была отнюдь не протокольная.
Итак, многие нынешние градостроительные бедствия имеют очевидные исторические корни. В отличие от большинства соседей нам достался хрупкий, затратный в части поддержания и при этом масштабный исторический фонд. В Новосибирске, к примеру, речь идет о различных конструктивизмах и сталинских ампирах (условно, разумеется), которые не горят, не гниют от плохо отведенной воды, не оседают на бок и так далее. Сравнивать, что ценнее исторически и богаче духовно, я не буду – зафиксирую лишь то, что у ближайших соседей нет таких серьезных обременений.
С другой стороны, в Томске практически нет «ампиров». Хорошо это или плохо по части архитектуры, опять же не мне судить – я говорю о том, что большую часть советского периода Томск провел на крайне голодном градостроительном пайке. То есть проблема с кирпичами существовала здесь и до революции, однако если взять кирпичное творчество тех же 30–60-х, то и здесь нам до соседей очень далеко.
Прорыв, случившийся в относительно сытых 70-х, был связан с массовым применением сборного железобетона. Причем речь идет отнюдь не только о жилье – лигачевское здание обладминистрации, собранное из бетонных конструкций, символизировало именно этот архитектурный перелом. Строили по томским меркам много и масштабно, однако хроническая нехватка средств проявляла себя и в этом случае – в ход шли спорные типовые решения в духе Дворца спорта (аналоги были построены в 26 советских городах), привокзальной гостиницы (встречается более чем в 30 городах, включая намертво привязанный к нам Омск) и так далее.
С этим же периодом связано формирование традиции перекладывания обязанностей местных властей на плечи тех, кто реализует здесь крупные строительные проекты. К примеру, районы под жилье сотрудников ТНХК планировалось возвести на месте снесенных Черемошников, однако дороговизна подхода и экологические риски обусловили перенос площадки будущего комбината на правый берег Томи. В итоге жилье также начали строить ближе к комбинату, ну а Черемошники остались нетронутыми в расчете на возможности будущих поколений. При этом возводимое на средства нефтехимиков жилье в панельных девятиэтажках нещадно «пиратилось» тогдашними городскими властями.
Горсовет собирался расселять «деревянный» центр (сейчас на этом месте стоят многоэтажки проспекта Фрунзе), но собственных средств на это расселение не имел. А тут подвернулся такой красивый шанс.
«Да, вы строите большой комбинат, значит и средства у вас есть, и наверняка немалые, а у нас вот очередь из желающих, поэтому надо делиться». Говорят, что с тех пор Томск не очень любят в нефтехимической отрасли и вообще стараются его не баловать.
На 90-е пришлось время кирпичного ренессанса. Освоенный ранее метод расчистки деревянной застройки был осмыслен в новом сверхпрагматичном ключе, и центр густо покрылся коричневым (красным это, уж извините, назвать сложно) кирпичом. Тогда подобные решения было принято показывать соседям, сейчас лишь некоторые «краснокирпичные» здания – а речь, повторюсь, идет о самом центре – воспринимаются как нечто более или менее удачное. И ведь не было у их создателей «железобетонных» ограничений, что называется – твори не хочу. Почему-то не захотели.
В нулевые возможности центра города (точнее, очагов с признаками центра, уж такова томская специфика) были практически исчерпаны. Строить начали там, где раньше вообще не мыслилось ничего выше двух этажей – например, на склоне в конце проспекта Мира (речь идет о микрорайоне ТДСК «Радужный»). Для города это явилось одним из самых удачных решений за последние десятилетия: помимо своевременного обнуления расползавшегося «шанхая» рейд на склон обеспечил создание инфраструктурного плацдарма на северо-востоке уже упомянутых Черемошников.
Между тем, комплексное освоение и обустройство бывших окраин привели к двум не вполне предвиденным последствиям. Во-первых, город, подзабывший как выглядит его естественное расширение (в свое время кадры с пустынным Каштаком начала 70-х впечатлили многих), начал предъявлять к новым районам требования, которые далеко не всегда соблюдены в самых обжитых его частях.
Во-вторых, местные власти посчитали, что у них под боком образовался своеобразный жилищный Самотлор. Советское руководство конца 60-х принято упрекать в том, что с освоением богатых нефтегазовых месторождений в Сибири оно впало в состояние расслабленности – нефть и газ, необходимые «партнерам», укрепляют политику разрядки, образующийся валютный поток дает возможность передохнуть и так далее. Вал квадратных метров, достигший пика в 2016 году, произвел на местных чиновников в чем-то схожий эффект. «Фонтан» бьет, значит уже не надо напрягаться и решать проблемы с генпланом, подготовкой участков, софинансированием инфраструктурных проектов, проектированием и строительством дорог, прокладкой сетей и так далее.
Показатели по квадратным метрам выполняются как бы сами собой? Замечательно, тем более что под боком есть еще и кустарные месторождения квадратных метров в виде садовых домиков, которые теперь тоже можно вводить в необходимую статистику. Ну а часть своих градостроительных обязанностей вкупе с расходами можно – по уже упомянутой традиции из 70-х – повесить на строителей.
Кроме того, нарастающие экономические проблемы стимулируют потребность в популизме. Кто-то ведь должен быть объявлен виновным в низком платежеспособном спросе населения, неумении осваивать потенциал федеральных программ в сфере инфраструктуры и отсутствии политической воли в вопросах градостроительства. Ну и кто же в этом случае может быть виновен? Тот, кто строит, тот и неправ, чего тут думать. Если бы не строил, тогда какие вопросы, а так тебе и отвечать, причем за всех сразу. Да и вообще, говорить о неприятном мы не будем до последнего, но и на этот ужасный случай у нас будет комплект второй обуви.
Вот, к примеру, сенатор Кресс – уже после нашей беседы, но точно в ее копилку – совершил крайне показательный маневр. Сначала заявил о том, что ветхий деревянный фонд в центре города надо сокращать, а затем (когда общество взорвалось) выступил на тему того, что его не так поняли, и вообще он опять за все хорошее. Но ведь реальный политик не может быть за все хорошее, особенно в условиях острой и уж тем более хронической нехватки ресурсов.
Политика – это борьба за составление иерархий. Если приоритетом является сохранение деревянного зодчества, тогда давайте заниматься этим по-настоящему. Объясним себе и людям, что это приоритет, и будем направлять большую часть профильных средств именно туда. Если главное для Томска это ветшающие коммунальные сети (как об этом думают в Москве), то мы закатываем рукава и беремся за их обновление, и так далее по списку.
Смысл заключается в том, что определяться с приоритетами нужно было еще вчера. А с нашим благостным безволием мы имеем все шансы пролюбить и зодчество, и коммуникации, и нацпроекты, и даже механизм КРТ, который успел надломиться уже на этапе изучения и первых прикидок к местности. Нужно ли решать вопрос с Черемошниками? Многие не поверят, но об этом говорили уже 50 (!) лет тому назад. Когда начнутся конкретные мероприятия? Нужно еще немного подождать, оценить имеющиеся ресурсы, прикинуть юридические аспекты и изучить мнение потенциальных инвесторов. Всего-то и делов, как принято говорить на самой местности.
А еще необходимо осознать тот факт, что «якорные» вложения в развитие города (область это, конечно же, отдельная тема) сегодня осуществляются именно по линии жилищного строительства. Это можно считать необдуманным, недальновидным и каким угодно еще, но факт остается фактом – если у вас не растут темпы ввода жилья, к вам не идут средства на строительство новых школ, больниц, дорог, сетей и даже объектов коммерческой недвижимости.
Ну и самое тревожно-печальное заключается в том, что заделов на очередное «лет через пять все изменится» уже нет. Мы в болоте, и если этого не признать прямо сейчас, то через эти самые пять лет и разговаривать будет уже не о чем. Да и не с кем, наверное, судя по темпам той же внутрироссийской миграции из Томска и области.
Фотограф: Евгений Севостьянов. Локация: Стерео-кафе Santa Monica
