На фоне извечных сетований по поводу низкой производительности труда появился яркий реформаторский мазок – страну настойчиво пичкают новостями про переход на четырехдневную рабочую неделю. Примечательно, что тема эта никого особо не интересует, но ее – быть может, в ходе какого-то социологического эксперимента – раз за разом кладут на самое видное место.
Не так давно любитель покритиковать им же самим выстроенную экономику Алексей Кудрин сравнил показатели отечественной производительности с тем, что имели в 80-х годах страны так называемой большой семерки. Отставание в тридцать лет при этом провозглашали и в 80-е – ну а в сравнении с модной тогда Японией речь и вовсе шла про «отстали навсегда». Выходит, что мы все эти годы росли теми же темпами, что и самые развитые в экономическом плане страны. Так чего же тогда грустить?
Вот некоторые и не грустят, а заодно и фонтанируют идеями по поводу сокращения рабочей недели. Все как в старой песне про остров невезения – для счастья нужно отменить всего один день, желательно понедельник.
В том, что касается методов компенсации возможных потерь ВВП, «разгоняются» две основные версии. Первая – про введение десятичасового рабочего дня. Вторая – про рост производительности труда. Дескать, работодатель будет заинтересован в создании высокопроизводительных рабочих мест и (теми или иными средствами) склонит к этому подчиненных. Сами же работники, получив дополнительный выходной, станут лучше трудиться в оставшиеся четыре дня – совсем как на некоторых зарубежных предприятиях, успешно реализовавших этот эксперимент. По поводу последней теории, кстати, уже высказался неромантичный Геннадий Онищенко, заявивший, что люди попросту начнут больше пить. Ну и, наверное, хуже работать.
По поводу прочих методов стимулирования роста производительности можно наблюдать еще один возврат к позднесоветской повестке. Если грубо, то это когда на фоне лозунгов о научно-техническом развитии ставка делается на некую организацию труда. В былые времена на нее едва ли не молились, но ставка так и не сыграла – вместо нее сыграла в ящик огромная экономическая система. При этом в самой идее грамотной организации труда нет ничего зазорного, проблема заключается в том, что у нас ее зачастую противопоставляют идее технического перевооружения предприятий.
Новое оборудование стоит больших денег; есть большие риски того, что инвестиции «не взлетят»; есть определенные проблемы с кадрами, которые должны работать на этом оборудовании и заниматься его обслуживанием. И зачем все это, если можно расставить старые станки по «фэн-шую», взятому из книги про развитие компании «Тойота»?
Собственно говоря, ключевыми мерами по достижению целей нацпроекта «Производительность труда и поддержка занятости» в Томской области должны стать в основном мероприятия именно организационного характера:
«– стимулирование внедрения передовых управленческих, организационных и технологических решений для повышения производительности труда и модернизации основных фондов, в том числе посредством предоставления налоговых преференций;
– сокращение нормативно-правовых и административных ограничений, препятствующих росту производительности труда, а также замещение устаревших и непроизводительных рабочих мест;
– формирование системы методической и организационной поддержки повышения производительности труда на предприятиях;
– формирование системы подготовки кадров, направленной на обучение основам повышения производительности труда, в том числе посредством использования цифровых технологий и платформенных решений».
Прогноз социально-экономического развития Томской области на 2020 год.
Про модернизацию основных фондов здесь, конечно же, упомянуто (иначе и быть не могло), но общая масса «благих пожеланий» все равно относится к темам организации и методического сопровождения.
«В 2019 году в реализацию национального проекта на территории региона будет вовлечено 21 предприятие четырех базовых несырьевых отраслей: обрабатывающих производств, строительства, транспортировки и хранения, сельского хозяйства. На 95% предприятиях, вовлеченных в национальный проект, прирост производительности труда составит 10%, 15%, 30% нарастающим итогом за первые три года участия в проекте за счет экспертной поддержки в части внедрения методов повышения производительности труда, в том числе за счет внедрения инструментов бережливого производства».
Ежегодный губернаторский отчет перед областной думой, 2019 год.
Экспертная поддержка и бережливое производство – два краеугольных камня программы, на ее реализацию в 2019 году область получила из федерального бюджета 28,9 млн рублей. Советы стоят дешевле оборудования, некоторые так и вообще, наверное, могут быть бесплатными.
Что касается бережливого производства, то «классический» прямой эффект для производительности тут может касаться разве что экономии времени. Уменьшить количество простоев из-за проблем с логистикой, быстрее изготавливать детали – все это уже было в производственных драмах 70-х годов. «Транспортный цех не подал вовремя вагоны, в результате бригада не выполнила недельный план, я буду вынужден поставить этот вопрос перед комиссией горкома и лично Захар Петровичем!». Здесь, правда, умалчивается то, что тогда перед предприятиями не стояла проблема сбыта. А сейчас – стоит и является первостепенной. Для чего и кого наращивать объемы производства в расчете на единицу времени, если спрос при этом не растет, уже непонятно.
Вот, например, некоторые сетуют, что средняя часовая выработка российского работника составляет всего $24 против $59 в Германии и $63 в США. Однако если посмотреть на соответствующие рынки сбыта, то наши 24 доллара окажутся не таким уж и «дном».
Производительность можно считать и «вне времени», то есть попросту делить стоимостной объем выпуска на число работников. И вот здесь бережливое производство уже может принести эффект через сокращение так называемых малопроизводительных рабочих мест. То есть через банальное сокращение занятых на производстве – в знаменателе стало меньше, показатель вырос.
В конце октября манометровый завод (ОАО «Мантомь») посетила целая делегация во главе с замгубернатора по промышленной политике Игорем Шатурным. Здесь же и были озвучены планы по повышению производительности на 70%. Много? С одной стороны, безусловно. С другой, публике продемонстрировали, скажем так, не самое современное в своей массе производство. И если его по-настоящему модернизируют, то и выработка на одного рабочего вполне может вырасти сопоставимыми темпами. Вот только вопрос о том, сколько на предприятии останется рабочих, остается открытым.
«Индекс производительности труда в Томской области после многолетнего роста в 2017 году составил 97,9% к 2016 году. Однако меры, принимаемые в регионе, позволяют прогнозировать возвращение положительной динамики…
В 2019 году 14 томских предприятий получат экспертную поддержку специалистов Федерального центра компетенций по устранению неэффективности производственного процесса, обучат сотрудников предприятий-участников методам повышения производительности труда.
Кроме этого, в текущем году создан Региональный центр компетенций в сфере производительности труда (РЦК) на базе Томского регионального инжинирингового центра. Штат РЦК укомплектован 4 экспертами, которые проходят обучение в Федеральном центре компетенций. До конца года начнет работу обучающая интерактивная площадка – Фабрика процессов…
В результате рост производительности труда на средних и крупных предприятиях базовых несырьевых отраслей экономики в 2019 году должен составить 2,2% к 2018 году, а в целом по экономике – 1,6%».
Прогноз социально-экономического развития Томской области на 2020 год.
Упомянутый многолетний рост после 2012 года (+3,1%) стабильно «плавал» у отметки 1% – исключением можно считать, пожалуй, 2015 год с его +1,9%. Схожий темп (+1,2%) все еще ожидается по итогам 2018 года. При этом по итогам 2022 года производительность труда в Томской области должна вырасти на 8,1% к уровню 2019-го. В 2024 году годовой рост показателя планируется на уровне 6,3% (при минимуме в 5% для страны в целом).
Считается, что рост производительности ведет за собой увеличение заработной платы. В прогнозе на 2030 год, подготовленном томской мэрией, средний уровень зарплат (по базовому сценарию) составляет 71 тысячу рублей в месяц. Основным драйвером роста доходов в рамках такого сценария значится именно прирост средней зарплаты на средних и крупных предприятиях города.
По итогам 2017 года Томская область стала лидером антирейтинга прироста производительности труда в Сибирском федеральном округе – речь шла об уже упомянутых 97,9% к уровню 2016-го. В результате общий объем федерального финансирования профильного нацпроекта в Сибири выше только у Хакассии (554,8 млн против 306,4 млн рублей для Томской области). К примеру, Иркутская область, у которой прирос производительности за 2017 год составил 4,3%, финансирует эту программу из собственного бюджета – речь идет 687 млн рублей в срок до 2024 года.
Старая песня о якобы главном все настойчивее звучит на новый лад. Про науку, рост объема инвестиций и увеличение реального внутреннего (прежде всего внутреннего!) спроса, которые и являются главными факторами повышения производительности, здесь говорится очень мало. Нужно всего лишь правильно организовать рабочее время и пространство. В частности, уничтожить «трудовой» понедельник.
