Фактор боязни ответственности

Ученый и предприниматель Дмитрий Хлопцов о проблемах пространственного развития Сибири и Томска.

Компании:

Вторым участником нашего нового редакционного проекта, посвященного вопросам земельной и градостроительной политики, стал Дмитрий Хлопцов – доктор экономических наук, заведующий кафедрой экономики ТГУ, глава бюро оценки «ТОККО», эксперт в сфере недвижимости и земельных отношений.

– Дмитрий Михайлович, как вы оцениваете нашумевшую инициативу министра обороны по поводу создания новых сибирских городов?

– Начать следует с того, что при формировании этой идеи были использованы монографии, написанные еще в советское время, то есть в 80-е годы прошлого века. Тогда шла работа над программой пространственного расселения Советского Союза, в рамках которой большое значение придавалось заселению Сибири и Дальнего Востока.

Считалось – и вовсе не без оснований – что без этого стране придется туго. Собственно говоря, во многом именно поэтому и велись большие стройки – такие как прокладка Байкало-Амурской магистрали или создание крупных промышленных объектов в Восточной Сибири. К тому же для освоения природных запасов, которыми Россия уже давно торгует на внешних рынках, нужны трудовые ресурсы, которые находятся как можно ближе к соответствующим месторождениям.

Нынешняя ситуация, при которой народ массово покидает регионы российского Севера, Сибири и Дальнего Востока – причем конечным пунктом этой миграции оказываются всего несколько городов запада и юга страны – так вот, все эти процессы приводят к тому, что в регионах сокращаются объемы инвестиций и собственных доходов. Причем происходит это не только на севере и востоке страны – со снижением внешнего интереса сталкиваются практически все субъекты федерации, вслед за этим сокращаются и входящие финансовые потоки.

Поэтому я прекрасно понимаю Сергея Шойгу, который заявил, что с этим нужно что-то делать. И оперся при этом на старые и вполне обоснованные доводы о необходимости заселения Сибири. Некоторые из них, кстати, не теряют актуальности с XVII века.

– Но ведь на предыдущем этапе речь шла об агломерационном пути развития. В частности, для Томска это могло бы обернуться обретением статуса миллионника со всеми сопутствующими преференциями. Почему бы не довести до логического завершения эту идею?

– Имитировать развитие путем простого присоединения территорий – дескать, в Томске проживало 600 тысяч, затем мы присоединили к нему Северск с Томским районом и у нас получился миллион – на мой взгляд, это неправильно. Те люди, которые здесь живут – они так уже здесь, миграционных проблем такой подход не решит. Пускай это будет реальная агломерация, то есть отдельный город с прилегающими территориями. Но повышение значимости отдельных городов за счет формальных слияний и присоединений – даже если речь идет о Томске – я считаю бессмысленным и вредным занятием.

– Считается, что идею создания агломераций тормозят те, кто боится последующего опустения прочих территорий. То есть своеобразного эффекта Москвы на уровне регионов.

– У любого решения есть две стороны. То есть в ходе принятия стратегии пространственного развития страны – а речь идет о совсем недавнем 2019 годе – возобладала тенденция к формированию агломераций. Идея была проста: раз уж население неуклонно переезжает в города, то вокруг них нужно создавать агломерации. Естественным результатом всего этого стало закрытие больниц и школ в сельских населенных пунктах, что, разумеется, привело к еще большему оттоку населения. Если там негде учить детей и лечить бабушек, значит, оттуда будут уезжать даже бабушки.

Подобная политика увенчалась тем, что уменьшение количества населения в райцентрах и целых районах привело к логичному сокращению их финансирования. Да, агломерационным центрам в итоге отойдет больше средств, но при этом буквально тут же возникнет вопрос о деревне. Поэтому это, конечно же, палка о двух концах, которая требует осторожности в обращении.

– С другой стороны, из городов, в которых нет тех же 700 тысяч жителей, убывают не только люди, но и филиалы банков, крупных компаний и даже уполномоченные представительства федеральных ведомств.

– Это опять же взаимосвязанные процессы. Корпоративная и ведомственная централизация оправдывается сокращением экономических издержек – то есть именно в русле этой логики у нас происходила ликвидация филиалов банков, упразднение региональной таможни и прочие схожие вещи. В итоге все это приводит к тому, что область пытается как-то компенсировать итоговую потерю ресурсов, причем источником этих средств рассматривается государство.

Бизнес, конечно же, необходимо регулировать в том, что касается его концентрации, ведь когда-то капитализм уже пережил эту историю. Понятно, что любому крупному предприятию выгодно содержать ресурсы в концентрированном виде и управлять процессами из одной точки. Однако в тех же США на законодательном уровне было принято решение о борьбе с монополиями и консорциумами – в итоге компании начали дробить и разукрупнять. У нас же все идет в обратном направлении. Компании и организации сокращают издержки, то есть речь не совсем о том, что у кого-то нет агломерации.

– В рамках этого же редакционного проекта мы изучаем проблему использования опустевших промышленных зон и их санитарно-защитных поясов. Почему эта тема остается в числе актуальных и даже болезненных?

– Столь большой вопрос нужно разбить на две части. Первый касается теоретической проблемы, которой я занимаюсь достаточно давно – речь идет о земельном менеджменте. Если город хочет развиваться, он должен знать о своей земле все. И, основываясь на этом знании, грамотно ей управлять.

У нас же землей не просто не управляют – здесь нет полноценного знания о том, какие земельные ресурсы есть у города и в чьей собственности они находятся. Это подтверждается старыми, да и абсолютно свежими примерами. Один из самых ярких касался желания одной крупной международной сети открыть в Томске свой магазин. Они вышли на мэрию и попросили выделить им участок – в итоге город чем-то занимался целых полтора года, однако полноценного участка так и не нашел. Компании предложили землю с деревянными домами и пояснили, что заниматься их расселением здесь никто не будет. Вы сами должны всех расселить, потом все снести и уже затем что-то строить.

То есть городу претило и до сих пор претит заниматься земельным менеджментом. Понятно, что любые действия требуют финансирования. И логично предположить, что любое грамотное финансирование должно окупаться. Но если бы они расселили два этих дома и продали участок, то получили бы в итоге и деньги, и большой современный магазин, который приносил бы в бюджет стабильные доходы – в отличие от этих самых деревянных домов.

Отсутствие стратегии и продуманности в вопросах земельного менеджмента является большой проблемой не только для Томска, но в целом для страны. Самое лучшее, что было придумано у нас в этом плане, касалось участка между Томском и Северском – тогда власти объявили, что здесь есть большой участок, который можно и нужно осваивать. Но это же бред, в особенности на фоне пустующих промзон внутри городской черты.

Возьмите тот же Электроламповый завод, который находится в самом центре и даже ядре города. Из всех его площадей сейчас функционирует практически только один цех из многих. Остальные существуют номинально, но вся территория имеет статус промзоны, на которой ничего не построишь. Здесь, к примеру, уже не используются ртуть и другие вредные соединения, потому что технология изготовления ламп давно изменилась. Да и само производство сократилось более чем в десять раз только по площади. И, тем не менее, это промышленный район, по факту потерянный для города.

Или электромеханический завод – ближе к Московскому тракту там уже сформировался полноценный пустырь, а это около половины территории предприятия. Да и вообще, именно здесь можно было разметить объекты кампуса. Однако эту землю опять же использовать нельзя.

Или же бывшая площадка «Сибэлектромотора», которую сам завод уже давно покинул. Все прекрасно понимают, что десятки гектаров ценной земли в центре города могут быть использованы под жилье, деловые зоны и прочие современные объекты. Однако формально это до сих пор промышленная зона, недоступная для использования.

– И кому же должна принадлежать инициатива на местном уровне? У нас есть собственный Шойгу?

– К сожалению, ситуация такова, что сейчас подобным менеджментом легче заниматься в частном порядке и по каждому конкретному объекту. Централизованных и масштабных действий от властей ждать, по всей видимости, не приходится.

Бизнес может попросту купить какой-то объект и взять на себя всю меру сопутствующей ответственности. Просто потому, что он привык нести такую ответственность – бизнес признает проект эффективным, принимает соответствующее решение и платит за него своими деньгами. К сожалению, власть подобной ответственности не может нести уже давно. Дело в том, что она ее боится – сейчас могут наказать за любое решение, и мы это прекрасно знаем. То есть проект может быть сколь угодно правильным и выгодным с точки зрения экономики, но если он несет хотя бы минимальные риски для чиновника, с ним могут возникнуть проблемы.

Однако бизнес склонен все же решать конкретные задачи. Не глобальные вроде перевода в другой статус всей территории, которая к тому же может принадлежать разным собственникам. В этом случае покупается конкретное здание, под ним выделяется земельный участок и уже конкретно с ним ведется работа. В итоге город получает точечные решения, но никак не комплексное видение всего района или квартала.

Взять те же «Южные Ворота» или «Северный парк» – когда бизнесу удается получить большую территорию, он вполне может грамотно его освоить. Построить жилые дома, объекты социальной инфраструктуры, торговую недвижимость и так далее. Получается, что в чистом поле – как и в случае с представлениями Шойгу – строить выгоднее и проще.

Фото Серафимы Кузиной

Компании:

Читайте также: