Первая половина года, обещавшего быть относительно спокойным, обогатила нас невиданным количеством экспертов по тактике современного боя, валютным операциям и хитросплетениям вокруг «политической элиты Томской области».
Один из таких персонажей в перерыве между критикой генштаба и прозрениями в части монетарных заговоров объявил, что «Мазур – это почти что разум наоборот». А потому и жить мы будем не по уму, а строго по инструкции, сверстанной на предыдущем месте работы нынешнего врио. С другой стороны, нам уже точно не дадут помереть с голоду и впасть в безответственный хаос, что тоже, по своему, хорошо.
Второй, одинаково хорошо разбирающийся в башнях абстрактного Кремля и конкретных танков, объяснил, что Сергей Жвачкин все эти годы чересчур плотно опирался на Аркадия Дворковича. И когда Аркадий был вынужден сконцентрироваться на международных шахматных турнирах, дискриминирующих граждан России и Белоруссии, за это пришлось платить: «Вас съела конкурирующая башня (настоящая Черная Ладья), в которой сидят люди, противоположные по смыслу либеральному Дворковичу». Вывод при этом формировался весьма схожий – над Томской областью раскинулись крылья не вполне просвещенного авторитаризма.
По мнению третьего, Томскую область наконец-то переехал каток «президентских троечников», то есть исполнительных и ограниченных управленцев, окончательно сформировавшихся в эпоху вертикали. Для таких интересы субъекта федерации и его населения всегда вторичны, поэтому они путают названия вверенных регионов и не особо вдаются в их специфику – главное, выдать нужный KPI.
Между тем, если отвлечься от личных фобий и антипатий, то в общей картине не обнаруживается ничего сложного, зловещего и драматичного. Что, разумеется, тоже является определенным вызовом.
«Он знал»
Судя по всему, ничего особого он не знал и многого не знает до сих пор. Например, сделанное с ходу заявление о том, что приоритетом работы новой администрации должно стать развитие здравоохранения, отдает откровенным популизмом. Точнее, вынужденной реакцией человека, которому пока нечего сказать (я тут краем слышал, что у предшественника были скандалы с больницами, значит, будем говорить про здравоохранение).
Нюанс заключается в том, что ключи от решения главных проблем в региональном здравоохранении лежат за пределами области и в недосягаемости губернаторских рук. Будь по-другому, их бы давно решили и записали себе в безусловный актив.
К примеру, северский узел и даже клубок застарелых проблем, с которым был связан один из главных недавних скандалов, прямо завязан на Москву и конкретно Федеральное медико-биологическое агентство (ФМБА). Да, какие-то деньги и решения в итоге были выбиты, но и это попахивало тем же самым популизмом, а не «проявлением системного подхода». В рамках последнего северский медкомплекс нужно выводить из подчинения ФМБА и отдавать в систему минздрава с облздравом. Может ли область решать подобные вопросы? В той же самой мере, что открывать Северск – то есть на словах хоть завтра.
К тому же, говорить о том, что администрация Жвачкина завалила направление здравоохранения, не приходится. Более или менее следившие за бюджетным процессом знают, что финансирование программы модернизации первичного звена область держала на особом контроле – говоря проще, выделяла на нее чуть ли не последнее из доступного в ущерб многому другому. Да и техническое перевооружение отрасли, осуществлявшееся в рамках других госпрограмм, также выполнялось на должном уровне (особенно по сравнению с другими регионами).
Если речь идет о резком увеличении зарплат (особенно в среднем звене и на селе) и количества терапевтов, то все будут только «за». Другое дело, что областной бюджет, и без того нагруженный профильными расходами, этого уже попросту не потянет. Ну, в том случае, если на поверхность вновь всплывет борьба с «амбразурой окошка в регистратуре, унижающей получателя медицинской услуги», то под этой самой амбразурой появятся еще несколько виртуальных тел – дело в том, что войну ей объявляли уже не раз и в атаку ходили чуть ли не высококвалифицированными цепями.
По итогу здесь обнаруживается всего три варианта:
— согласовать предвыборный подарок от федерации в виде финансирования чего-то больничного (популизм);
— выдать за свое начатое, но не законченное при прежнем губернаторе – от проблемного корпуса онкодиспансера до уже упомянутой программы модернизации первичного звена (дикий популизм);
— взять направление под личный контроль и ручное управление с целью укрепления внутренней дисциплины (именно ее качество было причиной большинства «жвачкинских скандалов»).
Когда пришла повесточка
Главной задачей нового губернатора является проведение «мягкой мобилизации», в рамках которой область должна как минимум не мешать. Одни не наглеют с ценами, другие с проверками, третьи с пафосом и накалом, четвертые не бухтят за пределами расставленных буйков. Стабильность, как главный продукт деятельности органов власти, приобретает высочайшую ценность.
Кроме того, в идеале подобная отмобилизованность должна приносить плоды в виде конкретных решений – прежде всего, импортозамещающих. И в этом плане скепсис по поводу отраслевых штабов, учрежденных Владимиром Мазуром, не вполне уместен. Сами отраслевики, разумеется, могут быть сколь угодно частными, однако в ситуации, когда получение заказов так или иначе завязано на государство, логика околовоенизированного регулирования становится ресурсом. Разделяешь и пользуешь – получаешь определенные шансы, считаешь этически и эстетически неприемлемым – силком никто не тащит.
Вообще, именно кризисы в отношениях с условным западом дают Сибири то, что именуется толчком для развития. И нынешний переходный период является для нас критически значимым, потому что потом встраиваться будет уже некуда. Говоря совсем просто, и без того дефицитные ресурсы пойдут в другие регионы. И если мы не застолбим за собой что-либо прямо сейчас, то потом «курить бамбук» можно будет прямо под знаменитым флагштоком.
Таким образом, мягкая мобилизация, в рамках которой мы напрягаемся и предлагаем Москве конкретные решения и возможности (а не картонный «потенциал» как в предыдущие губернаторские эпохи), выгодна всем. Вопрос в том, что именно предстоит мобилизовать. Другими словами, речь идет об адекватной оценке наследия Сергея Жвачкина и методах его конвертации в нечто сообразное нынешним вызовам.
Наше непредсказуемое прошлое
Мы не случайно уделили столь большое внимание кейсу со здравоохранением – именно в нем, на наш взгляд, наглядно проявляется обобщенный конфликт неоформленных ожиданий с грубой реальностью.
На практике это означает, что, несмотря на все сделанные и еще предстоящие заявления, «чисто концептуально» все будет развиваться именно в русле жвачкинского опыта. К примеру, якобы устаревшую стратегию должно заменить нечто под названием «Умное лидерство». С одной стороны, это явный предвыборный штамп, с другой – прямая реплика старой стратегии, в которой с ходу говорилось о том, что в Томской области необходимо обеспечить «лучшее качество жизни в Сибири за счет реализации модели интенсивного развития». Более того, ту стратегию разрабатывало не популистское «мы все вместе» – ей занимались признанные эксперты в рамках четко прописанного контракта. И строилась эта стратегия на не чьих-то хотелках, а на четких императивах: вроде того, что традиционные отрасли, дававшие объемы, отмирают, и заменять их надо нарастающим потоком новых небольших предприятий с высокой добавленной стоимостью продукции. Другими словами, мы не ждем, пока у нас сдохнет еще один крупный завод, и превентивно работаем над компенсацией в виде выпуска чего-то высокомаржинального.
Менять здесь, понятное дело, нечего, как и во множестве других направлений деятельности администрации. Мы много и последовательно критиковали команду Сергея Жвачкина, однако всегда признавали ее конечную эффективность. Жвачкин откровенно не любил популизма и при этом регулярно в него скатывался, поэтому все его гипотетические набережные и академпарки в итоге вышли ему боком. Но за пределами этих незадач и некоторых откровенно игнорировавшихся направлений область выглядела очень даже неплохо. Как известно, мы отслеживаем всевозможные рейтинги, ведомственные оценки и связанные с ними финансовые транши – так вот, будучи таежным тупиком с населением в миллион, Томская область умудрялась выбивать из Москвы весьма солидные ресурсы. И все это делала относительно небольшая команда, которую теперь – о чудо – вовсе не спешат менять.
То есть здесь нужно четко понимать, что пересмотр «спорного прошлого», представленного чересчур пассивным губернатором, уже состоялся, и все последующие реформочки в духе переименования милиции в космодесант не дадут ничего нового. Команду – вне слоя заместителей губернатора – нужно максимальным образом сохранить, а за всяческие структурные баловства превентивно бить себя по рукам.
Пара толковых полковников
Беда Сергея Жвачкина заключалась в том, что он не хотел заниматься непосредственным управлением. Если кто забыл, то изначально его модель управления регионом была заказана за деньги и в Питере (что тоже характерно). И в рамках этой модели все должно было держаться на «созвездии» эффективных замов, при этом сам губернатор оставлял за собой направление контактов с Москвой, а также корректировку деятельности заместителей, если кто-то вдруг собьется с правильного пути.
В итоге области не хватало именно губернатора, который мог бы вмешаться и лично разрешить вопросы, неразрешимые без участия первого лица. Не те, которые ему действительно не по зубам (вроде большей части проблем в здравоохранении), а лежащие именно в местной плоскости – вроде таких, которые привели к системному кризису в сфере жилищного строительства. То есть вышло так, что Жвачкин не лез в «низы» и рабочую конкретику, всячески избегал любых конфликтов и в итоге саморастворился в заместителях.
Новый губернатор будет вынужден пережить период топорного популизма – в конце концов, выборы, несмотря все кликушества, никто не отменял. В ближайшие месяцы он займет собой едва ли не все (что, в общем-то, уже произошло) и наговорит такого, из-за чего станет неловко даже его симпатизантам. Однако в итоге мы, с большой долей вероятности, увидим упорного технократа, который переведет управление областью – далеко не самой большой, что тоже важно – в полноценный ручной режим. Ему предстоит вникнуть едва ли не во все и обо всем этом составить собственное мнение. Благо его «многостаночное» прошлое (многими отчего-то вменяемое в вину) позволяет рассчитывать на вполне позитивный результат.
Лакмусовым полотнищем при этом должна стать судьба Андрея Кнорра, который явился квинтэссенцией жвачкинской модели. Кнорр замкнул на себе очень многое и важное, и при этом стабильно выдавал весьма неплохие результаты. К происходящему в курируемых им полях и лесах возникали довольно острые вопросы, но в свою епархию он не пускал никого, включая не особо рвущегося туда Жвачкина. Кнорр вполне может остаться, но уже на совсем других правах, и именно с этого момента мы сможем наблюдать по-настоящему обновленную администрацию (или как там она будет называться к тому времени).
Разумеется, ручное управление потребует помощников, описанных в старом военном анекдоте.
Маршал звонит генералу и говорит: «Семеныч, у меня тут лампочка на кухне перегорела, пришли пару толковых полковников».
Грустный юмор заключается в том, что этим помощникам действительно придется заниматься курированием самой настоящей текучки: в образовании, медицине, ЖКХ, научно-образовательном комплексе, пищепроме, торговле, нефтянке и многих других отраслях. Поэтому где их в итоге будут искать и найдут ли вообще – наверное, главный для всей этой истории вопрос.
Фото: личная страница Владимира Мазура Вконтакте, сайт обладминистрации
