Новоизбранный представитель области в Государственной думе Владимир Самокиш уже заявил о готовности работать «чугунным лбом» в деле лоббирования интересов региона и (самое главное) выбивания федеральных средств. И в этой связи мы попросту не могли не пригласить его в наш редакционный проект, посвященный вопросам пространственного развития Томска и области.
– Владимир Игоревич, раз уж вы беретесь за привлечение федеральных денег, то вопрос о размере областного центра возникает сам собой. Исходя из вашего опыта работы с различными бюджетами – масштаб или количество имеют значение?
– Не думаю, что значимость всего этого крайне велика. Ключевыми я бы назвал другие факторы – близость того или иного города к границам, столичный статус в рамках национальной республики, историю взаимоотношений с федеральным центром, экологические и политические вопросы и так далее. Скажем, если сравнить в этом плане Новосибирскую и Кемеровскую области, то исторически успешнее в выбивании федеральных средств был именно Кузбасс – например, исходя из реалий второй половине 90-х годов. То есть размер, безусловно, имеет значение, но в списке определяющих факторов он явно не на первых позициях.
– Но если посмотреть на масштабы вложений в инфраструктуру того же Новосибирска, складывается несколько иное впечатление.
– По большому счету, объем таких вливаний действительно зависит от количества жителей – но не отдельного города, а в целом субъекта федерации. В Новосибирской области проживает приблизительно 2,5 миллиона человек, при этом на областной центр приходится 1,5 миллиона – отсюда и высокая концентрация федеральных ресурсов, которые поступают в область и «приземляются» преимущественно в городе.
При этом нужно понимать, что финансирование тех же инфраструктурных проектов в регионе зависит не только от численности населения. Дело в том, что Новосибирск является логистическим центром Западной Сибири, и эта инфраструктура в принципе критична для имеющихся транспортных потоков. Не строить ее нельзя, поскольку на нее завязаны Омск, Барнаул, Кемерово, Томск, чуть в меньшей степени Красноярск и так далее. По сути, именно через этот город строятся экономические связи с Казахстаном и центральной частью страны.
Если посмотреть на карту маршрутов автомобильных грузоперевозок, выяснится, что все они проходят через этот логистический узел – это и собственно грузопотоки, и их перевалка, потому что вся товарная и сырьевая масса, которая идет для той же пищевой промышленности, перегружается в Новосибирске. То есть развитие города и его инфраструктуры обусловлено тем, что это огромный сибирский хаб. И федерации гораздо проще вкладывать деньги именно сюда – здесь есть необходимость развития хаба и есть органический рост самого города, который также можно поддержать.
В итоге все это сказывается и на строительстве жилья. Новосибирск, как пылесос, втягивает большое количество людей, необходимых для работы в логистике, продажах и так далее. Новоприбывшие должны где-то жить и для них строят новые квартиры. Эти квартиры складываются в новые микрорайоны, те продуцируют новые торговые центры, которые нуждаются в логистике и прочем – цепочка закручивается в самовоспроизводящуюся спираль.
– При всем этом миллион жителей остается подспудной целью, причем не только для Томска.
– Если говорить не о привлечении федеральных ресурсов, а об органическом развитии городов, то миллион является достаточно серьезным порогом – в этом случае город уже может обеспечить себя внутренним совокупным спросом со стороны населения и бизнеса, который обслуживает это население. Короче говоря, он становится самодостаточным.
Понятно, что в случае с 1,5 миллионами этот эффект проявит себя еще сильнее. Ну а два или три миллиона человек это уже самостоятельный субъект, который – просто с точки зрения потребительского рынка – может развиваться сам по себе, не придавая особого значения структуре свой экономики.
– Есть мнение, что некоторые крупные инвесторы потеряли интерес к Томску из-за того, что здесь нет заветного миллиона.
– Я не думаю, что мы кого-то потеряли именно по этой причине. У нас ведь есть местные компании, которые достаточно неплохо себя чувствуют – в том числе, работая на потребительском рынке.
Здесь необходимо брать в расчет ту самую специфику сибирской торговли и логистики, о которой я уже говорил. К примеру, если инвестор в сфере пищепрома будет выбирать себе площадку для развития, то она – попросту через калькулятор – скорее всего возникнет в Новосибирске. То есть на выборе инвестора скажется расчет издержек, связанных с перевалкой, нашими расстояниями и так далее.
Мы – как бы банально это ни звучало – находимся в транспортном тупике. Поэтому производство, хранение, перевалка, торговля и прочие процессы здесь менее выгодны – попросту из-за наличия дополнительного транспортного плеча и меньшего объема потребления. Все это будет работать именно на наших соседей, и искать тут какие-то шансы явно не стоит.
Наверное, искусственное затаскивание чего-либо в Томск принципиально возможно, однако это не приведет к достижению долгосрочного эффекта. Исключением может считаться то, что связано с потреблением внутри Томска и области – к примеру, усилия по выращиванию коров вполне оправданы, потому что часть молока для переработки до сих пор завозится из-за пределов области, да и по каким-то культурам мы себя не обеспечиваем до сих пор.
– Параллельная идея предполагает обеспечение выхода к Транссибу – как минимум, к узловым станциям Тайги и Юрги.
– Местность от Юрги до Тайги, которая является центром окружности, вписанной в треугольник Кемерово – Новосибирск – Томск, действительно является перспективной в плане логистики. Однако полноценный хаб – это ведь не только железная дорога, да и тарифы на железнодорожные перевозки сейчас такие, что количество покупаемых и используемых в грузообороте фур постоянно растет. То есть уповать на железную дорогу можно в плане какого-то перспективного развития и при четком понимании того, что придется сделать с грузооборотом для снижения тарифов. Сейчас для перевозок из Москвы в Новосибирск во многих случаях выгоднее использовать фуры.
Новосибирский логистический узел – это еще и река – не Томь, как в Юрге, или вообще, в отдалении от крупных рек, как в Тайге, а Обь. Это автодороги, связывающие регионы Западной Сибири. Это международный аэропорт и прочая логистическая инфраструктура. Тайга и Юрга это, конечно, неплохо, но ведь и они находятся за пределами Томской области.
Кстати говоря, в советское время примерно в этих же местах планировали построить город Тутальск. Место было выбрано у станции Тутальской, расположенной в Яшкинском районе Кузбасса – то есть совсем неподалеку от нас есть место, вполне подходящее для инициативы Сергея Кужугетовича. Новый город, расположенный на пересечении Транссиба и Томи и равноудаленный от трех сибирских городских центров, мог взять на себя функцию местного хаба, однако в итоге она отошла Новосибирску.
Нужно осознать, что в этой части у Томска нет органических преимуществ. Наши пути в чем-то другом – это может быть атомная промышленность, нефтехимия, формы экзотического турима, дикоросы и так далее. Безусловно, это образование, хотя, на мой взгляд, Новосибирск и в этом плане явно не хуже Томска, просто для них вузы не являются чем-то градообразующим.
То есть большой задачей для всех нас является развитие и подъем Томска в рейтинге студенческих городов мира – все-таки мы привыкли к тому, что существуем вместе с университетами и во многом ради университетов.
– Получается, что к идее создания томской агломерации вы относитесь без особого энтузиазма?
– Прежде всего, необходимо определиться с целями, которые мы ставим перед агломерацией. Это ведь не привычный всем муниципалитет, а некий конструкт, состоящий из нескольких муниципальных образований. И мне не очень понятно, как им можно управлять хотя бы на уровне выделения средств из местных бюджетов или же бюджета области. То есть сложностей в создании и управлении агломерацией множество, а вот с выгодами – причем такими, чтобы сами жители понимали их смысл – все заметно скромнее. К примеру, создание агломерации не приведет к увеличению количества жителей области до уровня, на котором запускается органическое развитие территории. Грубо говоря, мы не получим тех двух или трех миллионов человек, о которых я уже говорил.
Сейчас для меня весьма не очевидно то, какую цель может преследовать создание агломерации и что мы должны от этого получить. Если она планируется в качестве дополнительного рычага в выбивании федеральных средств, то нужно быть готовым к тому, что нас спросят – а зачем это нужно самой федерации.
Я не отрицаю того, что агломерация может помочь в решении каких-то вопросов, но конкретика мне пока неочевидна. Потому что если смотреть на вопрос с рациональной точки зрения, то опять-таки непонятно, что мы предложим в обмен на дополнительные ресурсы, внимание инвесторов и прочее.
Можно говорить о том, что у нас возникает новый город-спутник или город-кампус, который возможно привлечет сюда новое население. И тогда мы пойдем по сценарию некоего образовательного центра, способного вырасти до значимых величин и стать генератором совокупного спроса, запускающего процессы органического развития. А оно в итоге точно пойдет, потому что томский бизнес очень чувствителен. В принципе, я считаю, что он сильнее столичного – там спрос и количество денег позволяют открывать дело и не вылетать в трубу при нормальном приложении усилий, в Томске же ситуация совсем иная. Прослойка потребителей тех или иных услуг достаточно узка, и если вспомнить тот же ресторанный бизнес, то люди, вкладывая по 50 миллионов в хороший ресторан московского уровня, вряд ли получают быструю отдачу.
– Сторонники этой идеи упирают на возможность присоединения Томской области к соседним регионам.
– Возможно, я просто чего-то не знаю, но пока эта угроза не кажется мне актуальной. К примеру, мы видим ту же Еврейскую автономную область, которую так и не присоединили к Хабаровскому краю – хотя в ней проживает примерно 150 тысяч человек, и де-факто она полностью запитана на Хабаровск. Кроме того, в стране есть регионы с населением около миллиона человек, которые тоже никто и никуда не присоединяет.
Если опять-таки рассуждать рационально, то бюджетная обеспеченность Новосибирской области и Кузбасса выше, чем у Томской области. То есть приплюсовав ее к себе, они добьются снижения этого показателя и, говоря сухим финансовым языком, займутся благотворительностью. Про ХМАО можно вообще не говорить, им мы не нужны сто лет и более. Повторюсь, может быть, я пока не разобрался, но выгода для кого-либо от этого присоединения мне непонятна.
Фото из личного архива героя интервью
