Бурное развитие Томской области в 60-х – 70-х годах прошлого века, определившее ее нынешний облик и потенциал, в первую очередь связывают с фигурой Егора Лигачева.
Как известно из истории, амбициозный и энергичный управленец, ранее успешно реализовавший проект строительства новосибирского Академгородка и достигший немалых высот в центральном партийно-государственном аппарате, внезапно для всех принял решение вернуться в Сибирь. Причем сходу попросил направить его, как бы сейчас сказали, в депрессивный регион, нуждающийся в кардинальной встряске и форсированном развитии.
Позднее, когда Лигачеву зададут вопрос о годах застоя, он – в присущей ему прямой манере – ответит в том духе, что у него в Томской области никакого застоя не было. И даже наоборот – имел место стремительный рост по всем возможным (в том числе созданным с нуля) направлениям.
Из воспоминаний очевидцев, заставших ранний период работы Лигачева в Томске, становится понятно, что новый руководитель области имел простое и четкое видение ее перспектив. Поднять откровенно отстающий регион можно было только через масштабное капитальное строительство – от современной транспортной инфраструктуры (которой тогда почти не было) до новых предприятий и научных учреждений.
Возможности томского стройкомплекса, до этого ориентированного на решение весьма скромных задач, откровенно не соответствовали масштабам задуманного. Поэтому выход оставался один и располагался он к северу от областного центра.
Мощная строительная база, созданная в целях возведения Сибирского химического комбината, являлась той самой «волшебной палочкой», без которой большая часть задуманного и сделанного осталась бы на бумаге. И аргумент для ее задействования в проектах развития Томска и области был более чем весомым – основная часть объектов комбината к тому времени была уже возведена, поэтому часть высвободившихся ресурсов можно было направить на столь необходимое строительство за пределами закрытого периметра.
Препятствием служило то, что изначально возведение объектов СХК и закрытого города осуществлялось под началом силовых ведомств. Мера, абсолютно оправданная в послевоенный период, к середине 60-х годов приобрела откровенно избыточный характер, поэтому Лигачев принял решение провести своеобразную аппаратную «осаду» закрытой для него территории.
Существует легенда, согласно которой у Егора Кузьмича, недавно приехавшего в Томск, возник большой конфликт с тогдашним начальником строительства на секретной территории. Управленец в чине генерала отказался направлять имевшиеся в его распоряжении ресурсы на стройки за пределами зоны своей ответственности, и тогда Лигачев начал действовать через хорошо знакомую ему Москву, попутно пригрозив снять внешний периметр закрытой зоны.
– Тебе предстоит не только сменить на посту начальника строительства генерала, но и повернуть там жизнь на человеческие рельсы. Кое-что там уже начал делать первый секретарь обкома партии Лигачев, но у него не выстраиваются отношения с генералами. А нам такое противостояние Москвы и области не нужно – это разрушительно для экономики страны.
Из разговора главы Минсредмаша СССР Ефима Славского и начальника управления «Химстрой» Петра Пронягина в 1968 году (по книге Татьяны Ламоновой «Возвращение долга»).
В Министерстве среднего машиностроения (преемником которого является Госкорпорация «Росатом») к тому времени сложилось четкое понимание того, что строительные ресурсы, на определенном этапе перешедшие в его ведение, необходимо направить на развитие Томска и области. С этого момента связка Лигачев – Минсредмаш СССР (в первую очередь, в лице «Химстроя», который станет крупнейшим строительным управлением ведомства) будет последовательно создавать Томскую область в ее нынешнем виде.
Подход заключался в том, что Москве, выдававшей отнюдь не бесконечные даже в рамках советской экономики ресурсы, демонстрировали – мы можем реализовывать большие, сложные, а подчас и вовсе уникальные, проекты, причем делаем это быстро, качественно и экономно. И Москва шла навстречу, потому что там были уверены – доказавшая свою эффективность связка не подведет.
«Атомные» строители возвели на территории Томска один из первых в стране телецентров, ряд современных жилых районов, Дворец зрелищ и спорта, Дом Советов (ныне здание областной администрации), корпуса вузов и студенческие общежития, основные объекты Академгородка и даже Томский приборный завод, являвшийся одним из самых высокотехнологичных предприятий в масштабе всей страны.
На счету «Химстроя» аэропорт «Богашево», завод микроподшипников, предприятия по производству стройматериалов, несколько совхозов, крупные животноводческие комплексы, Кузовлевский тепличный комплекс и Томский водозабор. Томский нефтехимический комбинат, появление которого изменило облик и траекторию развития Томска, также возводился силами «Химстроя». Более того, не будь в области строительной организации с подобными ресурсами и опытом промышленного строительства, комбинат, скорее всего, «отдали» бы другому региону.
Показательным в плане общего подхода к делу является проект создания системы дальнего теплоснабжения Томска, реализованный силами СХК, «Химстроя» и структур Минэнерго СССР.
Теплофикация Томска, начавшаяся в 1947 году с прокладки первой трубы вдоль переулка Нахановича (траншею под нее копали привезенные в город военнопленные), велась крайне медленными темпами. Энергетических мощностей – даже с учетом расширения ГРЭС-2 – катастрофически не хватало, при этом сама энергосистема функционировала в условиях регулярного «топливного голода».
Накопить необходимые запасы угля не позволяла принимаемая наверху система распределения, поэтому топить котлы приходилось едва ли не с колес. Энергетики жаловались на качество поступавшего топлива, которое не давало нужного тепла. Уголь, прибывавший в вагонах издалека (большей частью из Иркутской области) по дороге смерзался, а иногда – из-за нехватки вагонов и проблем на железной дороге – и вовсе приходил с опозданием.
Следствием всего этого являлся так называемый «недотоп», когда в тех районах города, куда все-таки удалось проложить трубы, температура в помещениях была заметно ниже нормативной. Особенно остро это переживалось в по-настоящему морозные зимы, о которых в нынешнее время помнят уже немногие.
Доходило до того, что Лигачев вызывал энергетиков в свой кабинет и показывал им работающие электрообогреватели – и это при том, что здание обкома находилось совсем рядом с действующей ТЭЦ в центральной части города. От них требовали достать уголь, но и с этим была проблема, так как топливо, добываемое в Кузбассе, было строго распределено – в том числе, в рамках договоренностей о поставках в Европу.
Выход из положения виделся в строительстве еще одной большой угольной ТЭЦ, разместить которую планировали в районе Черемошников. Таким образом энергетики рассчитывали решить проблему теплоснабжения и дальнейшего развития северной и северо-восточной части Томска. Процесс дошел до согласования вариантов размещения площадки с Минэнерго СССР, однако в этот момент на Лигачева вышло руководство СХК с альтернативным и заметно более выгодным предложением.
Речь шла о том, чтобы пустить часть тепла, вырабатываемого реакторами комбината, на обогрев областного центра. Само тепло при этом ничего не стоило и по факту являлось «отходом» основного производства, поэтому затраты на отопление и горячую воду для потребителей ограничивались расходами на перекачку теплоносителя и его подогрев (при необходимости) на специально построенной пиково-резервной котельной, размещенной уже на территории Томска.
В Москве идею оценили, но выразили опасение по поводу того, что вода, подаваемая в трубы, может «содержать радиацию». Приехавших в Томск высокопоставленных представителей профильных ведомств успокоили, ознакомив с проектом уникальной бойлерной – объект, оснащенный сложной системой теплообменников, позволял подогревать воду до нужной температуры без контакта с «реакторной» водой.
Для подачи тепла на дальнее расстояние было необходимо решить целый ряд сложных проектных и производственных задач. В итоге специалистами были разработаны принципиально новые железобетонные конструкции фундаментов под опоры трубопроводов, сами трубопроводы широкого диаметра, изоляционные материалы и прочее необходимое оборудование.
Строительство системы велось ускоренными темпами, и в конце зимы 1973 года жители микрорайонов северной части Томска были подключены к новому источнику теплоснабжения.
«В истории отечественной энергетики открыта еще одна страница: атомная энергия стала использоваться не только для выработки электроэнергии, но и для отопления квартир крупного промышленного центра. Страна экономит огромное количество топлива, окружающая среда не будет загрязняться продуктами его сжигания».
Из телеграммы Петра Пронягина, направленной Ефиму Славскому и Егору Личачеву.
Ввод в строй прорывной системы позволил закрыть более 150 малых угольных котельных, действовавших на территории Томска, а также избежать строительства крупной угольной ТЭЦ. Помимо этого, была решена острейшая проблема нехватки мощностей для теплофикации перспективных микрорайонов – без «дальнего тепла» город попросту перестал бы расти и развиваться.
Экономический эффект также был налицо – вместо огромных капитальных вложений в строительство ТЭЦ и сопутствующей инфраструктуры (а также упомянутых проблем с углем) было найдено относительно недорогое решение, кроме прочего позволившее рассчитывать на союзное финансирование других важных проектов. Себестоимость одной гигакалории тепла составляла полтора рубля, тогда как на ГРЭС-2 речь шла о трех рублях.
Более того, на участке, расположенном по ходу трубопровода, был построен огромный (до 30 га) тепличный комплекс, обеспечивший жителей области круглогодичными овощами закрытого грунта. Для этого хозяйства тепло и вовсе обходилось в рубль за гигакалорию, что и обеспечило рентабельность столь сложного в сибирских условиях начинания.
Критики системы дальнего теплоснабжения любят упирать на то, что это было временным решением – дескать, реакторы со временем все равно пришлось бы останавливать (как это и случилось в итоге), поэтому лучшим решением было бы строительство ТЭЦ. При этом они забывают упомянуть то, что Минсредмаш уже тогда предлагал строительство полноценной АЭС на площадке Сибхимкомбината, однако последовавший перелом в жизни страны заставил отказаться от этих планов.
Спустя много лет проект Северской АЭС вновь стал актуален и уже готовится к реализации. И вполне возможно, что уникальные идеи и решения в части теплоэнергетики, воплощенные с помощью атомной промышленности в XX веке, получат развитие и придадут новый импульс экономике Томской агломерации.
Копирайт: Топливный дивизион «Росатома»
В материале использованы фотографии из книги «Летопись трудового подвига: от «Пятого почтового» до орденоносного Управления «Химстрой».
