Как потерять десять лет и начать все сначала

Традиционный материал об итогах года на этот раз было решено посвятить более продолжительному и показательному периоду, иногда именуемому десятилетием утраченных возможностей.

Начать стоит с того, что демографическая ситуация, откатывающая нас во всевозможных рейтингах на позиции не вполне привлекательного региона, надломилась как раз в период с 2013 по 2015 годы.

Судите сами – если в 2013-м население Томска увеличилось на 9 тыс человек, то в 2014-м прирост составил 8 тыс, в 2015-м – 4 тыс и так далее по нисходящей вплоть до спада, начавшегося в 2020-м.

К началу 2024 года показатель снизился до 545,4 тыс человек, что вполне сравнимо с уровнем начала 2013-го (548 тыс). Причем здесь хотелось бы особо отметить, что резкий спад начался еще до начала СВО – так, за 2020-й население города сократилось с 576,6 до 556,5 тыс человек.

Таким образом, сухие цифры свидетельствуют о том, что в части одного из важнейших показателей Томск откатился на уровень десятилетней давности, растеряв практически весь былой прирост. При этом обращаясь к прогнозам десятилетней давности, можно обнаружить, что с учетом имевшихся тенденций специалисты допускали увеличение количества жителей Томска до 800 тыс человек в 2025 году.

Для тех, кто уже успел скептически нахмуриться, приведем пример Тюмени, население которой за период с 2011-го по 2024-й выросло с 582 тыс до 862 тыс человек. Без особого шума и пафоса, последовательно и целенаправленно власти города и области реализовывали политику накопления человеческого капитала и приближения к миллионной отметке.

78-я годовщина со дня образования Тюменской области (2022 год). Источник фото: официальный портал органов государственной власти Тюменской области

Здесь нам, конечно, могут возразить в том духе, что Тюмень является транзитным городом, стоящим на Транссибе, а еще выполняет функции головы трехчленной «матрешки», включающей в себя крупнейшие нефтегазовые территории страны.

В ответ можно привести ту же самую статистику, согласно которой в начале 2001 года, несмотря на Транссиб и несоизмеримость объемов добычи, разница между населением Тюмени и Томска составляла всего 17 тыс человек. К началу 2011 она выросла до 59 тыс, но и в этом случае отрыв не являлся драматическим и непреодолимым.

Неудобная правда заключается в том, что имея схожие ограничения в виде не самого привлекательного климата, удаленности от столиц, обременений градостроительного характера (включая территории с ветхой застройкой в центре), им это удалось. А нам нет, хотя необходимое решение уже существовало и даже было одобрено на уровне областной власти.

Актуальная дискуссия, в которой принимало участие и наше издание – точнее его печатный предшественник (Бизнес-журнал) – еще не сводилась к вопросу о том, куда воткнуть не особо нужную в этом месте высотку. Речь шла о выборе направлений развития для растущего города, которому стало тесно в существующих границах.

Перипетии и большую часть предлагавшихся вариантов мы оставим прошлому. Скажем лишь, что в итоге город пошел куда угодно, но только не туда, где находился ключ к его ускоренному росту.

Территории к северу от Томска привлекали внимание специалистов и до начала десятых годов. Именно здесь уже имелось в наличии то, чего не хватало другим направлениям, а также потенциально высвобожденным участкам внутри города – речь, конечно же, о мощном инфраструктурном каркасе, созданном в предыдущие десятилетия.

Под рукой было буквально все – магистральный канализационный коллектор, две ТЭЦ (одна из которых изначально проектировалась с учетом кратного увеличения мощностей в будущем), магистральный газопровод, не особо нагруженные транспортные коридоры с перспективой расширения и включения в контур большого и малого транспортного колец Томска.

Земля, практически целиком находившаяся в собственности государства (федерации и региона), позволяла оптимальным образом использовать механизм государственно-частного партнерства. В частности, уже к 2013 году в рамках взаимодействия строителей и власти, был выработан подход к распределению обязанностей и «паев», которые стороны готовы были вложить в реализацию этого проекта – сейчас подобный формат взаимодействия практикуется в рамках договоров о КРТ, хотя в целом эта история все еще не про Томскую область.

Областные власти заявили о готовности передать землю по сниженной цене в обмен на фиксированную стоимость квадратного метра в новом жилье – таким образом решался вопрос с доступностью квартир и привлекательностью жилья в Томске для тех же молодых специалистов и соотечественников, решивших переехать на историческую родину из республик бывшего СССР.

Кроме того, власти планировали заняться традиционно больным вопросом – а именно инфраструктурной подготовкой участков под строительство. И содействовать им должно было то самое уникальное сочетание различных магистральных сетей. То есть на земле, практически лишенной обременений и находящейся в собственности государства, прокладывать сети уровня микрорайонов было намного проще и дешевле, нежели в других местах, лишенных подобных преимуществ.

Более того, один из крупных застройщиков (ТДСК) выразил готовность софинансировать создание недостающей инженерной инфраструктуры в размере 50 млрд рублей на протяжении ближайших пяти лет (дальнейшие планы верстались бы с учетом полученных результатов). Причем рубли эти имели совсем иную покупательную способность – напомним, что речь шла об «эпохе доллара за 30».

Презентация развития севера Томска (2013 год). Источник фото: архив редакции

Формировать новую застройку планировалось в самом разном ключе (включая малоэтажные форматы) с привлечением различных проектных и строительных организаций. По имевшимся тогда расчетам, работы на этой территории хватило бы всем желающим – при интенсивных темпах ввода по 600 тыс кв. м в год только в этой локации можно было получать синергетический эффект для города и отрасли на протяжении минимум 20 лет.

В градостроительном плане речь шла о создании «Нового Томска» – города в городе с новой инфраструктурой, заделами для появления большого количества рабочих мест (в том числе в производственном секторе) и функцией «разгрузки» исторической части Томска. Согласно замыслам, именно сюда должны были в ускоренном порядке переезжать жители аварийного фонда – в результате на месте расселенных домов, не имевших исторической ценности, появлялись бы современные здания, стилизованные под старину, а также новые общественные пространства.

Более того, масштабное строительство на севере обеспечило бы приток средств на прокладку Малого и Большого транспортных колец – столь большой и внятный проект не мог остаться без внимания федеральных структур, заинтересованных в появлении подобных начинаний.

В итоге эффект от реализации проекта оценивался в 10 млн кв. м жилья из расчета 30 кв. м на человека, 350 тыс новоселов, более 70 детских садов и 30 школ.

Понятно, что 2014 год и последовавшие события внесли коррективы в эти планы – но речь и должна была идти о коррекции по срокам и объемам финансирования. В конце концов, в последующем для подобных проектов открывались новые окна возможностей, связанные с теми самыми федеральными программами и мерами поддержки, большая часть прошла мимо Томска как раз из-за отсутствия стратегических начинаний.

Да и пример Тюмени наглядно свидетельствует о том, что твердый курс на развитие, подкрепленный грамотными и комплексными решениями, рано или поздно приведет к поставленной цели. Там не бросили начатое и не впали в хаотическое состояние поиска сиюминутных выгод, которые и выгодами по итогу назвать не получается. И к сведению скептиков, во многом именно жилищное строительство, набравшее рекордные для страны темпы, позволило Тюмени занять ее сегодняшнее место среди ведущих и наиболее быстро развивающихся городов страны.

Практически единственным контраргументом, приводимым в дискуссиях о перспективах северного направления, служил экологический фактор, за который хватались как за соломинку. При этом никакие аргументы – хоть количественные в виде различных замеров, хоть логически выстроенные (в Светлом и Северске ведь живут, и в Сосновом Бору мора не наблюдается) – не действовали и подействовать не могли. Как ни крути, такие аргументы берутся на вооружение не для того, чтобы вступать во что-то конструктивное.

Тем не менее, в уходящем году тема северного направления вновь получила развитие на уровне властей, при этом все разговоры про «экологию» были незаметно отставлены в сторону.

Мы не станем пересказывать слухи и мусолить версии. Ясно здесь одно – заходить туда все равно придется, главное при этом помнить об уроках потерянного десятилетия и не скатываться в уже привычный сиюминутный хаос. Работы там хватит всем, но без четко выверенной и публично озвученной стратегии все это может обернуться очередным «проектом на час», грустить о котором придется уже в 2035 году, с завистью глядя на стремительно разросшийся Анжеро-Судженск.