Фото автора Kat Jayne: Pexels
Без лишнего шума и намека на общественный резонанс в России с 20 января началась цифровая маркировка молочной продукции. Пока этот процесс добровольный, но с 1 июня будет обязательным. Обыватель еще может спокойно добавлять сливки в кофе, недрогнувшей рукой мазать маслом свой утренний бутерброд, попутно слушая радио, из которого ему сообщат, что цифровая маркировка – вещь во благо покупателей, она полностью искоренит контрафактную продукцию, сделав происхождение всех товаров на полках магазинов максимально прозрачным. Вряд ли радио расскажет, что благое нововведение обойдется российским производителям молочной продукции в 61 миллиард рублей, при том, что вся чистая прибыль отрасли – около 35 миллиардов. Зачем тревожить цифрами и вносить смуту в наивные души покорно платящего населения? Но мы попробуем …
С благими намерениями по молочным рекам
Вообще-то относительно недавно в России уже была введена электронная контрольная система – «Меркурий». С июля 2018 года она отслеживала путь продуктов «от поля до прилавка» через сопроводительные документы – ветеринарные сертификаты. «Меркурий» контролировал поступление сырого молока на заводы переработчиков, а с 1 ноября 2019 года система стала следить еще и за движением готовых молочных продуктов между заводами, дистрибьюторами и магазинами.
Но одной системы контроля кому-то показалось мало, и уже в 2018 году в правительстве был поднят вопрос о создании альтернативной «Меркурию» возможности цифровой маркировки готовой молочной продукции. Эту идею поддержал тогдашний премьер Дмитрий Медведев, давший поручение интегрировать ее так, чтобы этап поставки сырья на заводы контролировал «Меркурий», а затем движение готовой продукции от производителя до прилавков отслеживалось по специальному матрикс-коду.
Новую систему обозвали «Честный знак», и придумали механизм: производители молока наносят на упаковку с готовой продукцией знак с цифровым криптокодом – Data Matrix, и подают в систему маркировки сведения о вводе товара в оборот. Затем дистрибьюторы регистрируют получение товара и передачу его далее по цепочке, через оператора электронного документооборота (ЭДО). Розничные магазины фиксируют приемку молока от дистрибьютора через ЭДО и продажу конечному клиенту с помощью онлайн-кассы. Ну а общепит визирует приемку молока от дистрибьютора, также через ЭДО, а перед приготовлением блюд выводит эти марки из оборота – сканирует код с товара и списывает с причиной «Для собственного оборота».
При этом производители молочной продукции будут получать все оригинальные коды для маркировки от всероссийского оператора проекта – Центра развития перспективных технологий (ЦРПТ). Разумеется, этот мега-оператор станет раздавать цифровые коды не бесплатно, а по 50 копеек за каждую бутылочку молока, кефира, сливок или йогурта, упаковку сыра, творога или сливочного масла. Для рядового покупателя 50 копеек – пустяк, но в масштабе огромной страны … Впрочем, кто потеряет от нововведения, а кто заработает на нем, расскажем ниже.
Как повысить надои с коров, людей и бизнеса
Одна из проблем в том, что, вероятно, каждому производителю молочной продукции, которых в России сегодня более шести тысяч, придется закупать оборудование для печати упаковки со злополучным цифровым кодом.
– Это очень дорого, – считает заместитель гендиректора по пищевым производствам «Русское Молоко» Алексей Бабенко. – Для выпуска упаковки с уникальным QR-кодом без сбоев необходимо купить собственные печатающие устройства. При этом аппаратный комплекс потребуется не только на заводе, но и в складах. Плюс расходы на сервис и амортизацию, приобретение камер-считывателей и высокоскоростной интернет. Только закупка оборудования обойдется предприятию в 200 миллионов, не считая оплаты каждой уникальной маркировки.
Генеральный директор ООО «Томское молоко» Алексей Безбородов считает, что пытаясь «отбить» все расходы на цифровую маркировку, производители повысят цены на молоко:
– Размещая матрикс-код на этикетках, выпускаемых другой фирмой, мы привязываем себя к расценкам, которые она станет диктовать: поднимут стоимость услуги, и нам не останется ничего иного, как делать то же с продукцией. Вариант закупки собственного оборудования для печати этикеток с Data Matrix обойдется компании минимум в 50 миллионов рублей. Нужно будет компоновать маркировочные устройства, обучать обслуживающий персонал, и так далее. Если в системе произойдет сбой – куда мы денем скоропортящийся продукт? Единственный вариант – увеличить цену товара.
Об этих же рисках говорит и директор ООО «Деревенское молочко» Артем Багреев:
– Если техника для маркировки внезапно сломается, производитель понесет тройной убыток: во-первых, он уже потратил деньги на налоги и зарплату людям, во-вторых, купил сырье и оно осталось у него на заводе, не поступив в виде готового продукта на полки магазинов – значит, он не получит прибыль. В третьих, торговые сети выставят ему штрафные санкции за недопоставку. И таких «скрытых потерь» у компаний станет отныне много.
Впрочем, государство «облегчило» предпринимателям затраты на покупку маркировочного оборудования, предложив под это льготные банковские кредиты. Бизнес отнесся к этому без восторга.
– Кредиты возвращаются с реализации выгодных инвестпроектов, с понятным сроком окупаемости и доходностью. Ни один бизнесмен в здравом уме не станет реализовывать проект, от которого нет профита, а в данном случае речь идет именно об этом, – уверен Артем Багреев. – Государство и банки просто заработают на раздаче кредитов, а платить бизнесу. Нашему предприятию маркировка обойдется в 40–50 миллионов, отбить эти деньги иным способом, кроме как поднять стоимость продукции, невозможно. И когда цены вырастут, а у чиновников будут спрашивать причину, они ответят в свойственной им манере – «Потому что жадные производители хотят больше заработать».
Как навредить борьбой с контрафактом
Делались ли попытки подсчитать плюсы и минусы цифровизации молочной продукции? Национальный союз производителей молока («Союзмолоко») заявил, что Минпромторг и ЦРПТ даже не пытались обосновать экономическую необходимость проекта.
– Анализ целесообразности обязательной маркировки никем не делался, несмотря на нашу настойчивую просьбу сопоставить положительный результат от ее введения с затратами бизнеса, – говорит гендиректор Национального союза производителей молока Артем Белов.
Оператор проекта – ЦРПТ сообщал, что нанесение цифрового кода маркировки «протестировано на 65% упаковок на российском рынке молочной продукции». В ответ Артем Белов заметил, что «Союзмолоко» объединяет крупнейших производителей молока и молочной продукции России, но на его площадках этот эксперимент никем и никогда не проводился.
– Минпромторг и ЦРПТ придерживаются позиции, что анализ целесообразности – это оценка технической возможности нанесения маркировки. С таким же успехом можно поставить цифровой код хоть на лоб, но это не станет свидетельством необходимости вводить повсеместную маркировку людей, – парировал гендиректор «Союзмолока».
Производители молочной продукции называют «Честный знак» самой дорогостоящей регуляторной мерой в истории отрасли. При этом ее экономическое обоснование ничтожно, поскольку общая доля контрафактной продукции на молочном рынке колеблется в районе 1%.
– Учитывая объемы контрафакта, экономический эффект системы маркировки будет минимальным и несопоставимым с затратами на ее внедрение, – полагает гендиректор «Союзмолоко» Артем Белов. – Система «Меркурий», введенная ранее, уже отслеживает движение готовой продукции по всей цепочке дистрибьюторов. Фактически происходит процесс дополнительного нагружения бизнеса дублирующей системой прослеживаемости в условиях падающих доходов населения. Многие предприятия и так балансируют на грани рентабельности, для них введение новой затратной системы будет смертельно. Потери производителей в первый год составят не менее 61,3 миллиарда рублей, а ежегодные выплаты – не менее 35 миллиардов.
Слышат ли эти доводы чиновники? Судя по их реакции, не очень. Например, замминистра промышленности и торговли РФ Виктор Евтухов, считает, что введение маркировки товаров даст предпринимателям «конкурентные преимущества», а все споры – лишь по причине того, что бизнес «ранее никогда не сталкивался с подобной системой».
– Мы, по сути, первопроходцы. Такого масштаба маркировки практически всей продукции потребительского рынка нигде нет, – гордится происходящим замглавы Минпромторга.
Действительно, с 2019 года в России уже ведется или планируется маркировка табака, обуви, лекарств, готовой молочной продукции, изделий из меха, парфюмерии, фототоваров, автомобильных шин и пневматических покрышек, фотокамер и ламп-вспышек, постельного белья и некоторых видов одежды. Далее Минпромторг предлагает маркировать рис, макароны, чай, кофе, консервы, продукты из мяса и рыбы, пиво, соки и минеральную воду.
Но если в каких-то категориях товаров введение цифровой маркировки действительно имеет смысл, то в ситуации с молочной продукцией, по мнению директора ООО «Деревенское молочко» Артема Багреева, такая мера абсолютно избыточна в попытке достичь декларируемых целей борьбы с контрафактом.
– Молочная продукция – это довольно простая еда, натуральность которой легко выявить по технологической цепочке, зная, сколько требуется сырья для выпуска честного продукта. Например, одна тонна честного сыра нуждается в 10 тоннах честного молока. Для одной тонны масла нужно 20 тонн честного молока, а для тонны творога нужно 6 тонн нормального сырья. Все эти пропорции давно известны не только специалистам-технологам, но и проверяющим органам. Поэтому уже существующая система контроля от фермы до производства «Меркурий» полностью решает задачу борьбы с фальсификатом. Причем, в том же самом цифровом электронном виде: всегда в любой момент времени можно сказать, сколько зашло на завод молока, от каких хозяйств, и сколько продукции вышло. Этого вполне достаточно, чтобы сделать вывод о том, честно работает завод или нет. Ведь для фальсификата настоящее молоко не нужно – требуются растительные компоненты, жиры, все, что угодно, кроме нормального сырья.
Честно о не честном
Что думают сами производители молочной продукции о причинах появления новой системы цифровой маркировки товара?
– Я не вижу в ней смысла, однако кому-то она понадобилась, – полагает гендиректор ООО «Томское молоко» Алексей Безбородов. – Эта маркировка избыточна, тем более что в ней лишь два показателя – производитель и состав продукта, ни даты выработки, ни срока использования. Нам остается лишь нести убытки и повышать цены. После такого как раз и появится фальсификат, ведь люди начнут искать продукт подешевле.
– Качество самого товара новая система не отслеживает, она лишь контролирует, чтобы продукция была от заявленного производителя, – уточняет председатель совета директоров ЗАО «Залесское молоко» Андрей Романов. – Представители фармбизнеса предупреждали, что система «Честный знак» часто дает сбои. Сложно сказать, какая прибыль будет в 2021-2022 годах, но, по оценке «Союзмолоко», затраты на маркировку обойдутся выше, чем вся прибыль, которая была в отрасли по итогам 2019 года. В дальнейшем ежегодные отчисления за марку «Честный знак» составят по всей отрасли около 30 миллиардов.
– Затратный и трудоемкий проект «Честный знак», прецедентов которому нет нигде в мире – это попытка создать цифровой клон отрасли для того, чтобы обложить ее дополнительным налогом, – уверен директор ООО «Деревенское молочко» Артем Багреев. – При этом декларируемую цель – решение вопроса с фальсификацией молочной продукции – это никоим образом не решит. Как ее решать? Через «Меркурий»: нужно анализировать полученные данные, делать выводы, и уже целенаправленно работать с теми заводами, где количество сырья на входе не соответствует количеству готовой продукции на выходе. Кроме того, есть хромотографы – контрольно-измерительные приборы, позволяющие определить состав молока, и если оснастить ими Роспотребнадзор по всей стране, это обойдется гораздо дешевле.
По мнению бизнесмена, вместо того чтобы облагать отрасль новым налогом, государству не мешало бы устранить законодательные лазейки для распространения поддельной продукции:
– Количество фальсификата в молочной отрасли сейчас не столь значимо, чтобы бить тревогу. Другое дело – это госконтракты, где свирепствует закон ФЗ 44, позволяющий легально закупать продукты по самой низкой цене. Вот уж где царит фальсификат. Поэтому нужно пересмотреть и актуализировать закон о госзакупках, тендерные процедуры. Чтобы у руководителей бюджетных организаций была возможность закупать товары на основании не ценовых, а качественных критериев, а у пациентов больниц или учеников школ была возможность выбора, как у покупателей в магазинах. На данный момент такого выбора нет: если вы попадете в больницу или ваши дети пойдут в школу, то кормить там будут некачественным продуктом, купленным, скорее всего, по самой бросовой цене. Чтобы решить эти проблемы «Честный знак» не требуется.
Кто снимет сливки?
Напоследок, как и обещали, назовем выгодополучателей. Единый оператор системы цифровой маркировки товаров в России создается на базе все того же Центра развития перспективных технологий (ЦРПТ), который принадлежит миллиардеру Алишеру Усманову, госкорпорации «Ростех» и инвестору Александру Галицкому. Отмашка на это была дана с самого верха – еще в декабре 2017 года президент Владимир Путин одобрил идею появления новой структуры.
Известно, что 10% инвестиций в проект внесла компания «Новые решения», владелицей которой является Оксана Орешкина, ране работавшая в структурах Владимира Щербакова – экс-президента БВА Банка и инициатора кассовой реформы (в результате которой при розничных расчетах с июля 2017 года используются онлайн-кассы). Щербаков покончил с собой в Лондоне. Накануне на совещании в Госдуме депутат Андрей Луговой заявил, что за счет кассовой реформы обогащаются компании, принадлежащие Щербакову.
Впрочем, вокруг истории с цифровой маркировкой в России всего сущего фигурирует масса имен как известных и влиятельных, так и абсолютно мутных, незнакомых рядовому потребителю, далекому от столичных страстей. Но, что нам с того? Важно уяснить, что правительство до 2024 года твердо намерено ввести единую всеохватную систему «полной прослеживаемости оборота товаров от производителя до конечного потребителя», и звенья этой системы уже вводятся в действие.
Сливки, получаемые ЦРПТ от процесса цифровизации, с различных категорий товаров могут быть неодинаковой жирности. Скажем, за весь 2017 год в стране было продано 1,2 миллиона промаркированных меховых изделий. Если бы на тот момент система ЦРПТ уже действовала, то выручка бы составила смехотворные 600 тысяч рублей. Но при маркировке сигарет (ежегодный объем производства которых в России оценивается в 260 миллиардов штук) выручка составила бы уже 6,25 миллиардов рублей.
Забавно, что владельцы ЦРПТ признают – их система прослеживаемости вовсе не решит проблему торговли мимо кассы. «Наша задача – чтобы это было невыгодно. Будет гражданский контроль, когда покупатели смогут через мобильное приложение посмотреть, является ли товар контрафактным», – говорят представители оператора. Однако покупатели и сейчас имеют возможность узнать, является ли лежащий на полке товар нелегальным. Стоило ли городить весь этот цифровой огород, если, в конечном счете, все зависит от старого дедовского «гражданского контроля»?
Справедливости ради напомним, что внедрение прежней системы слежения «Меркурий» было воспринято бизнес-сообществом также неоднозначно. Создателем его являлся Федеральный центр охраны здоровья животных (ФГБУ «ВНИИЗЖ»), входящий в ведомство Россельхознадзора. На ввод в строй «Меркурия» потребовалось каких-то 218 миллионов рублей – сумма просто ничтожная в сравнении с аппетитом нынешних владельцев ЦРПТ. Но за все новомодные «цифровые» штучки нас приучают и платить цифрами на порядок выше нормальных.
При подготовке материала использовались публикации «Коммерсантъ», РБК, Forbes, Milknews.
