Первые полгода новой реальности

События, обрушившиеся на страну в марте 2020 года, вполне можно считать элементами, так называемого, идеального шторма. В начале марта рухнули биржевые цены на нефть, по-прежнему – кто бы и что не говорил – определяющие крайне многое в отечественной экономике. На конец того же месяца пришлось введение целого ряда ограничительных (и по факту чрезвычайных) мер. В силу федеративного устройства страны подобный шаг был оформлен в виде «просьбы» главы правительства к властям российских регионов – произошло это 30 марта. На следующий же день (вторник 31 марта) в Томской области был введен режим полной самоизоляции – причем тогда речь шла о немыслимом для многих сроке в две карантинных недели.

Новой реальности – причем не только и даже не столько экономической – исполнилось полгода. «Томская интернет-газета» собрала за виртуальным круглым столом представителей различных отраслей и видов деятельности для обсуждения рисков – уже купированных, все еще актуальных и только вызревающих.

Артем Багреев, директор компании «Деревенское молочко», президент Томской ассоциации пищевиков

– Как показала практика самых первых дней жизни в новой реальности, состояние дел в пищевой отрасли интересует практически всех – об этом можно судить хотя бы по тем запасам, которые были сделаны тогда, а также по тем отделам в магазинах, которые начали пустеть в первую очередь.

Что касается рисков, то, на мой взгляд, риски первого полугодия определялись не только пандемией, но и другими факторами, о которых я расскажу позже. Из числа «пандемических» первым и главным риском для больших пищевых производств, работающих в круглосуточном режиме (а это большая их часть), стало опасение по поводу нехватки персонала при высоком уровне заболеваемости. Это то, чего мы все по-настоящему боялись, и чего, к счастью, не произошло.

Во-вторых, это неопределенность в том, как именно поведут себя внутренние и внешние рынки. Такой риск по-прежнему актуален, причем опять-таки не только в силу пандемии – например, следующий фактор, который необходимо отметить, связан с валютным курсом. То есть, почему для пищевки может быть важным падение курса рубля по отношению к базовым валютам? Потому что на фоне снижения покупательской способности мы имеем: а) относительно низкую инфляцию и б) валютные составляющие, зашитые в себестоимость продукции.

Ингредиенты, привязанные к валюте, есть практически в любом виде продукции. Этот фактор присутствует в упаковке, в компонентах, особенно в оборудовании и запчастях. Не секрет, что практически вся наша пищевка завязана на агропромышленный комплекс и далее по цепи на фермерские хозяйства, то есть применяемые там машины, механизация, автоматизация и прочее – все это имеет компоненты с валютной составляющей. Поэтому себестоимость продукции в первом полугодии росла, а возможности поднимать цены у отрасли практически не было – рынок ответил бы на это однозначным снижением продаж. Некоторые ставили подобные эксперименты и убедились в этом на личном опыте.

Следующий фактор – неготовность участников рынка к последовавшим изменениям, в частности, к закрытию границ. Пищевики успели привыкнуть к определенному уровню контактов, то есть раньше всегда можно было пригласить иностранных специалистов разного уровня, которые приедут, решат задачи, привезут запчасти и так далее. И к отсутствию такого взаимодействия многие оказались не готовы.

Риск, который, на мой взгляд, не вполне состоялся, связан с потерями из-за отсутствия компаний в онлайне. Например, «Деревенское молочко» запустило проект IMilk в октябре прошлого года, причем изначально мы рассматривали его в имиджевом ключе. То есть речь шла скорее о позиционировании и продвижении, нежели о реальных продажах – продажи до поры были гомеопатическими. Однако с началом пандемии объемы реализации через этот канал начали бурно расти. Часть абонентов сервиса оценила его удобство – оказалось, что время, которые мы тратим на подходы в магазин за базовыми продуктами, вполне можно потратить на что-то другое. А эти самые продукты вам бесплатно привезет вежливый экспедитор.

Потери образовались на закрытых госконтрактах – в период пандемии многие учреждения (школы, детские сады и так далее) были закрыты. Соответственно и объем продаж по этим каналам обнулился.

Неэффективная борьба с фальсификатами – к пандемии она не имеет никакого отношения, но для пищевки этот риск остается максимально актуальным. Как известно, есть «честное» масло, изготовленное по ГОСТу, и есть все, что называется маслом, но на самом деле им не является. То же самое касается многих других видов продукции и практически всей молочной линейки. Проблема же заключается в том, что не будучи экспертом, вы попросту не сможете определить реальное качество продукта. Так вот, по состоянию на сегодняшний день рынок фальсификатов продолжает существовать, а государственное регулирование в этой части практически никак не себя проявляет. И все попытки его наладить – речь, в том числе, о «Меркурии» и «Честном знаке» – пока, честно говоря, не внушают доверия.

Затраты на обязательную маркировку представляют собой отельный гигантский риск, который коснется, наверное, всей пищевой отрасли – в частности, производители молочной продукции столкнутся с ним уже в этом и следующем годах. Так вот, если соотнести итоговую пользу для отрасли и для конечного потребителя с затратами, которые будут понесены всеми нами, то смысл этого начинания становится непонятным. Также непонятно, как такой сырой проект вообще мог выйти на стадию эксперимента. Напомню, что сейчас проект по введению обязательной маркировка находится именно на этой стадии, при этом его уровень не выдерживает никакой критики.

Еще одним негативным фактором по-прежнему является дороговизна заемных средств для «длинных» инвестиционных проектов. Как я уже говорил, практически вся наша пищевка завязана на агропромышленный комплекс, при этом проекты в АПК объективно имеют длинные сроки окупаемости. Да собственно и в самой пищевке окупаемость того же цеха по производству сыра составляет 7-10 лет, и привлечь относительно дешевые средства под такой проект в период неопределенности не так-то просто.

Под всем этим можно подвести черту в виде покупательской способности населения, которая очевидно снижается и будет снижаться дальше. В связи с этим поведение потребителей также меняется, и мы это четко фиксируем. Люди посидели дома, углубились в онлайн и стали, что называется, внимательнее читать этикетки – я вижу это в том числе по характеристикам покупок и составу среднего чека. То есть потребитель стал более информирован и требователен к качеству, он не только изучил вопросы состава и технологий, но и научился искать альтернативы.

Трендом следующего полугодия станет дальнейшая адаптация к произошедшим изменениям. Да, сезонная волатильность уже не та, возможности работать с иностранными партнерами не те, да и рынок в целом уже не тот. Соответственно, есть партнеры, которые быстро сориентировались и разделили с нами те же валютные риски – в итоге последствия роста стоимости упаковки и комплектующих, привязанных к валютному курсу по ряду контрактов, легли на наши плечи не в полном объеме. Так выглядела реакция партнеров, которые хотели работать с нами в дальнейшем, и это, на мой взгляд, глубоко правильный подход.

Андрей Сальников, региональный директор ПСБ в Томске

– Говоря о финансовом секторе, подводить итоговую черту или делать какие-то промежуточные выводы достаточно рано. Хотя бы потому, что банки, как и те же телекоммуникационные компании, не оказались в ряду с напрямую пострадавшими отраслями. Текущая ситуация в экономике сказывается на финансовом секторе уже во вторую очередь.

Начать хотелось бы с хорошей новости: Центробанк продлил до конца 2020 года (и надеюсь, что продлит еще) действие регулятивных послаблений в отношении банков – в частности, это касается банковских резервов. Если коротко, то у нас появляются дополнительные возможности по сохранению объемов кредитования экономики.

По сравнению с началом пандемии ситуация в финансовом секторе сейчас улучшилась. В целом, это проявляется в стабилизации финансовых рынков и постепенном снятии ограничительных мер. Ну и, разумеется, стоит отметить, что банки адаптировались и отладили все свои процессы применительно к новым условиям работы.

В числе внутренних отраслевых тенденций я бы отметил снижение спроса на кредитование – особенно это заметно в корпоративном сегменте. Кроме того, мы ощущаем снижение маржинальности операций, связанное с общей конъюнктурой рынка и исторически низкой ставкой ЦБ.

Послабления ЦБ позволили нам предоставить клиентам кредитные каникулы, реструктуризацию задолженности и прочие инструменты поддержки. В результате часть заемщиков смогла восстановить свое финансовое положение.

Мы ожидаем, что ЦБ даст определенное время на адаптацию к прежним условиям, чтобы и банки не сократили финансирование экономики, и заемщики смогли скорректировать свою финансовую модель.

Теперь немного о том, чего добились банки в части адаптации к новым условиям. Во-первых, все программы государственной поддержки в основном реализовывались через банковский сектор. Объемы средств, которые были выданы бизнесу в рамках этих программ, исчисляются миллиардами рублей, в том числе в них участвовали и предприятия Томской области.

Мы понимаем, что текущая ситуация, помимо трудностей, создает и новые возможности. Например, развитие получили и так называемые небанковские услуги. Речь идет, к примеру, о страховании и услугах по управлению активами.

Кроме того, банк готов удовлетворять имеющийся спрос на ипотеку, а также спрос на длинные кредиты, уже упомянутый в ходе нашего круглого стола. Одна из задач, которая стоит перед нами прямо сейчас, заключается в том, чтобы правильно понять запрос хозяйствующих субъектов на предоставление инвестиционных кредитов.

Что касается ожиданий, нельзя исключать замедление темпов роста в банковской системе. В числе позитивных трендов стоит упомянуть продолжающийся рост числа накопительных счетов в банках и увеличение остатков на банковских картах в связи с переходом на сберегательную модель поведения. Также мы рассчитываем на сохранение положительной динамики в части ипотечных сделок.

В течение осенне-зимнего периода мы ожидаем роста количества дистанционных операций, дальнейшего развития сегмента цифровых услуг и увеличения доли бесконтактных платежей.

Виталий Власов, и.о. заместителя генерального директора по реализации и развитию услуг компании «Россети Томск»

– Для начала немного расскажу о самой компании – в силу специфики ее деятельности многие весьма туманно представляют, чем именно мы занимаемся.

«Россети Томск» (ранее – «Томская распределительная компания») обеспечивают передачу и распределение электроэнергии по всей территории Томской области, а также осуществляют технологическое подключение к электросетям, находящимся в ведении компании. То есть мы являемся – а) естественной монополией; б) компанией, ответственной за надежное и качественное электроснабжение на территории региона и в) структурой, входящей в список системообразующих организаций Томской области.

Так вот, тема круглого стола действительно очень хорошо отражает ситуацию, в которой мы – как и многие другие – оказались в 2020 году. Это и в самом деле можно назвать новой реальностью, заставившей нас предпринять, в общем-то, несвойственные для такой большой и инертной компании меры.

К примеру, из-за ситуации с коронавирусом мы были вынуждены перевести на удаленный режим порядка 90% управленческого аппарата, при этом многие работают дистанционно по сию пору. Понятно, что производственный персонал перевести на «удаленку» невозможно, поэтому нами были предприняты все необходимые меры по индивидуальной защите сотрудников.

Оценивая пройденный период, могу сказать, что в целом мы справились – то есть каких-то особых сложностей в производственной деятельности компании не возникало. Дополнительных проблем с электроснабжением не отмечено, все заявленные обязательства – включая ту же ремонтно-эксплуатационную программу – выполняются в полном объеме. Жалоб на качество работы со стороны населения и предприятий мы не видим, что само по себе является лучшим показателем ее эффективности.

Если говорить о рисках, то здесь, в первую очередь, стоит упомянуть динамику выручки. Деятельность компании «Россети Томск» во многом регулируется государством, и та же выручка напрямую зависит от тарифа, устанавливаемого Департаментом тарифного регулирования Томской области. Во вторую очередь, на выручку влияет объем оказанных услуг – проще говоря, чем выше уровень энергопотребления, тем больше наши обороты.

Вышло так, что в 2020 году на деятельности компании сказались два специфичных – то есть присущих именно нашей отрасли – фактора.

Первое – это снижение потребления, вызванное пандемией и мерами по борьбе с распространением коронавируса. В числе причин можно отметить массовый переход на дистанционный формат работы, сокращение объемов производства и запрет на функционирование целого ряда отраслей. Как известно, в этот период приостановили свою работу предприятия сферы развлечений, услуг и общепита, пострадало и производство – в особенности мелкомоторное.

Те есть если брать за основу именно этот фактор, то в период с марта по начало августа мы зафиксировали снижение электропотребления в размере 8-8,5%. Причем этот показатель сократился практически по всем категориям – исключением стал пищепром, в общем и целом сохранивший прежний уровень потребления, а также население, вынужденное оставаться дома.

Для нас подобное снижение потребления электроэнергии означает сокращение выручки и возникновение сопутствующих рисков по выполнению обязательств – особенно в том, что касается реализации инвестиционной и ремонтно-эксплуатационной программ. Вместе с тем, по итогам августа мы наблюдаем восстановление доковидных объемов электропотребления. В отраслевом разрезе показатели, конечно же, разнятся, однако в целом можно сказать, что на данном этапе этот фактор практически утратил свое влияние.

Второй фактор, оказавший куда более существенным, связан с последствиями заключения сделки в формате ОПЕК+. Как известно, в этом соглашении закреплено значительное сокращение объемов добычи нефти в период с 1 мая текущего года по май 2022-го.

В результате мы наблюдаем резкое снижение электропотребления компаниями нефтегазового сектора. По отрасли в целом речь идет о 15-25% в зависимости от месяца, крупнейшая нефтедобывающая организация области АО «Томскнефть» ВНК сокращала потребление в диапазоне от 40% до 70%.

Понятно, что такое положение дел достаточно сильно влияет на котловую выручку по региону в целом. Отсюда – определенный риск в том, что касается содержания территориальных сетевых организаций региона. То есть в случае, если мы (как некий диспетчер денежных средств, вырученных за электросетевые услуги) недополучаем котловую выручку, в системе образуется существенный риск по поводу платежей в сторону смежных сетевых компаний.

Проблема довольно существенная, и мы со своей стороны предпринимаем определенные шаги для ее решения. В первую очередь, это постоянный мониторинг происходящего, а также постоянный контакт с потребителями и органами власти различных уровней. То есть мы рассматриваем различные варианты по поводу того, как минимизировать данный риск и не ухудшить достаточно стабильную и сбалансированную ситуацию с платежами. Резюмируя могу сказать, что пока это основной фактор, который беспокоит нас в новой реальности.