Как ни грустно это осознавать, но Томск, по всей видимости, запутался в поисках ответа на вопрос, каким и зачем ему быть.
Даже в сумбурные 90-е все обстояло гораздо проще – на вооружении стояла идеологема «Сибирских Афин», вполне отвечавшая тому времени. Мы умные, демократичные и вообще передовые, значит рано или поздно станем богатыми. При наличии же денег вопрос о развитии городской среды отпадет сам собой – что захотим, то и построим. А захотим мы обязательно правильные вещи, потому что, опять-таки, умные и передовые.
Когда в стране действительно появились какие-то деньги, то выяснилось, что умных они любят далеко не в первую очередь. Универсальный ответ помер, начался идейный разброд.
Например, Николай Алексеевич Николайчук в итоге выбрал путь протохипстерских метаний. Сменивший его Иван Григорьевич Кляйн противопоставил этому идею общего консерватизма и даже некоторого пуританства. Как ни крути, но такая амплитуда впечатляет.
Несколько лет подряд активно муссировалась тема развития города в северном направлении, в итоге крупное жилищное и инфраструктурное строительство сконцентрировано на юге. Причем, происходит это во многом за пределами городской черты.
Само развитие города долгое время увязывалось с формированием агломерации, однако по сути все закончилось присоединением нескольких близлежащих поселков. Сами жители «присоединенных территорий» до сих пор не особо понимают, что это было и во имя чего затевалось. Город же перешагнул реку и даже начал строить на левобережье большую дорогу – ту самую, о которой сейчас предпочитают не вспоминать.
На простой с виду вопрос о том, что представляет собой в нормативном плане томская агломерация, внятных ответов нет до сих пор. Она просто есть, но ее при этом как бы и нет. Однако разнообразные планы развития строятся, исходя из ее наличия.
Левобережье с его дорогой и третьим мостом были вроде как решительно отвергнуты – строить современные объекты планировалось на отвоеванных у реки гектарах правого берега. Сейчас градостроительная мысль снова бродит по левобережью, и даже третий мост уже не бред, хотя именовался им еще весной этого года.
Ко всей этой тревожной биполярности добавилось усложнение структуры общественных запросов. Долгое время власть притиралась к требованиям известных ей защитников исторического наследия, но это же самое время породило новое поколение активных граждан. Которые – самым естественным образом – апеллируют к современным стандартам градостроительства и благоустройства. Общественное давление на власть в итоге удвоилось, а ресурсы не выросли.
На областные власти довольно жестко давит Москва, придумавшая планы по приросту жилых площадей. Не выполнить их как бы нельзя, выполнить – тоже не получается. Самым простым решением здесь может выступить застройка центра, но этому вполне обоснованно противится общественность. Цугцванг?
А еще определение «умный город» все настырнее теснит обидная максима «город эконом-класса». Если ты такой умный, то почему такой бедный? Старый, опять же «биполярный» и весьма болезненный вопрос.
Евгений Паршуто, на которого свалилось все это бремя, ответил на вопросы активных горожан в формате public talks – по-простому это что-то вроде открытого разговора на заданную тему. Мы, в свою очередь, выражаем большую благодарность всем причастным и, в особенности, нашим друзьям из «Томского обзора». Мероприятие действительно удалось.
Что будет с центром
– При современном уровне строительных материалов, технологий и культуры застройки, а также наличии профессиональных архитекторов, дизайнеров и всего прочего у меня есть большое «опасение», что если мы дадим возможность достаточно широко модернизировать центр, то добьемся очень положительных сдвигов.
У нас есть хорошие примеры, это, к примеру, дом по адресу Герцена, 24. Я, конечно, небольшой специалист в этом вопросе – то есть я дипломированный архитектор, но ни одного реализованного проекта у меня нет, есть определенные знания. И, исходя из них, я думаю, что этот объект находится на своем месте. Он сделан с таким качеством, что за него точно не стыдно.
Выступление Евгения Паршуто на Съезде строителей и проектировщиков Томской области, сентябрь, 2019 года
Однако пока это, скорее, исключение из правил – если меня попросят назвать десять подобных объектов, которые не вызывают антипатии, то я их не назову. И ожидать того, что в Томск вдруг приедут зарубежные или самые талантливые российские архитекторы, которые полностью модернизируют центр, не нужно. И вообще, чем больше центр города отдохнет от такой нагрузки, тем лучше.
Сегодня я не считаю нужным рассуждать о том, что специалисты мэрии или областной администрации работают плохо и не могут справиться с этой ситуацией. Вот мне, к примеру, постоянно говорят – ведь есть городской бюджет, за счет которого можно решить очень многие проблемы. А этот бюджет составляет всего 14 миллиардов рублей. При этом то, что можно назвать городским валовым продуктом, достигает 500 миллиардов.
Представляете, сколько различных сил задействовано в обороте этой массы? И решения чиновников в таких условиях влияют далеко не на все. Одно дело – это власть председателя горисполкома в 1982 году, другое дело власть мэра в 2019-м, сравнение тут точно не пользу последнего.
Поэтому необходимо активнее налаживать взаимоотношения между обществом, властью и теми, кто сегодня владеет финансовыми ресурсами. Попытка такого взаимодействия присутствует в маленькой локальной программе «Комфортная среда», но и там речь идет всего лишь о зачатках подобного взаимодействия.
Если говорить о вопросах архитектуры и градостроительства, то вы знаете, что в 2007 году у нас появился институт публичных слушаний. Прошло 12 лет, и я не думаю, что публичные слушания уже стали площадками по отладке упомянутого взаимодействия. Как правило, там происходит борьба мнений, стенка идет на стенку, в итоге формат непригоден для того, чтобы принимать полноценные решения.
Вообще, наш градостроительный кодекс списан с американского, нам его когда-то и кто-то навязал в начале нулевых годов. Но факт остается фактом – документ принят и он работает. А еще у нас нет закона об архитектурной деятельности, поэтому у главных архитекторов городов и регионов нет действенных полномочий и нужных рычагов. Я думаю, что этот документ – в том числе, благодаря нашим усилиям – будет принят в начале следующего года.
В результате встанет вопрос о том, кто будет его реализовывать. В ТГАСУ после соответствующего поручения губернатора открыта магистерская специальность по архитектурному управлению, там уже обучается первый набор – восемь человек. Поэтому я приглашаю тех, кто чувствует себя городским управленцем, на учебу – по-моему, шесть мест из восьми являются бюджетными.
Переправа налево
– Решение о переходе города на левый берег было принято в 2004 году. Это для того, чтобы все понимали – дело не в Собканюк, 15 лет назад городская дума решила присоединить к городу дополнительные территории, в том числе на левобережье. Город при этом лишился аэропорта, но это уже другая история.
То, что сделала Екатерина Мефодиевна – тоже определенного рода поступок, потому что вложить в этот проект 10 миллиардов рублей в отсутствие необходимой инфраструктуры, связывающей берега, это серьезно. Нужно отдать ей должное и в том, что она, скажем так, спровоцировала дальнейшую активизацию работы по изменению генплана и схемы территориального планирования томской агломерации.
До этого «броска» над территорией левобережья можно было особо не задумываться – там располагались сельские территории, которые развивались по своему собственному сценарию. А сегодня это данность – в ближайшее время здесь будут жить порядка 20 тысяч человек. На левобережье должны появиться не только школы, детские сады, дороги и инженерные сети, но и места приложения труда. Это не исключит миграцию по старому и новому мостам (сейчас он находится в стадии проработки), но здесь нужно понимать, что город не может перейти на другой берег какой-то одной своей функцией. Функции перейдут все, кроме, конечно же, исторического центра.
Сегодня нам уже понятно, что в районе Курьи появится очень приличное спортивное ядро. Когда-то у нас были только мечты о гребном канале, и они, скорее всего, получат новое прочтение. Сейчас же речь идет и о стадионе, и о многофункциональных спортивных объектах. Могу утверждать, что там они вполне уместны.
Последнее предложение, которое прозвучало в июне, было о том, что в этом месте может разместиться межвузовский студенческий кампус на 20 тысяч мест. Понятно, что кампус это не только общежития и обслуживающие структуры. Возможно, что это еще и учебные корпуса, объекты с иными функциями, которые могут быть уместны поблизости от кампуса.
Очевидно, что цена допущенной здесь ошибки будет измеряться не миллиардами, и даже не десятками миллиардов рублей. Поэтому, во-первых, у нас состоялся разговор с ведущими российскими архитекторами, занимающимися такими работами. В результате они согласились принять участие в открытом конкурсе, в настоящий момент мы готовим его условия. Во-вторых, нам звонят из серьезных зарубежных компаний, последний такой звонок был от Herzog & de Meuron Architekten – это одно из ведущих европейских и мировых архитектурных бюро. Они готовы взяться за томский кампус, причем хотели бы избежать участия в конкурсе и получить «заказную» позицию. Кстати, олимпийский стадион «Птичье гнездо» в Пекине это их работа, а в России они проектировали Сколково. Я далек от мысли, что мы сможем оплатить работу такого уровня, здесь, скорее, показателен интерес к нашим начинаниям.
Системные вопросы
– Наверное, все согласятся с тем, что город у нас грязненький, неухоженный. Он и раньше был таким, и теперь мало что изменилось – несмотря на все нечеловеческие усилия и вкладываемые средства.
Если задуматься о том, почему происходит именно так, то стоит понять – многие вещи не решаются на системном уровне. Например, у нас ежегодно 2 500 раскопок. И от них никуда не деться, а дальше их будет еще больше, потому что сети находятся в жутком состоянии. Снег мы как не умели убирать, так до сих пор и не умеем. Мы ежегодно высыпаем на тротуары, газоны и прочее 35 тысяч тонн песка. Вот в начале ноября город был особенно грязным, потому что случился первый гололед и на дороги высыпали тысячу тонн песка. Затем снег сошел, а песок остался и город пришел в жуткое состояние.
Это те самые системные вещи, которые должен решать и Центр компетенций по развитию городской среды. Последняя их работа, вызвавшая широкий резонанс, касалась типологии площадок для раздельного сбора мусора. Их в Томске тысячи, и если эту проблему не решить, то город останется неряшливым. То же самое с остановками, опорами освещения и так далее. В городе 30 тысяч таких опор и, как ни крути, с ними нужно что-то делать.
Общественный транспорт – в новых районах и в принципе
– Мы нагрузили строителей всем – они у нас строят инженерную инфраструктуру, дороги и прочее. Поэтому, к сожалению, при строительстве улично-дорожной сети внутри микрорайонов, нам не всегда удается найти консенсус: дело в том, что строители не должны нести эти затраты.
Множество улиц в районах комплексного жилищного строительства попросту не имеют параметров для того, чтобы там использовался общественный транспорт. И мы работаем над этой задачей. Думаю, что нам придется расширять улицу Дизайнеров, потому что там помимо школы планируется строительство детского сада на 220 мест – и вот такие узлы мы будем расшивать. То же самое относится к школам на улице Береговой и в «Южных ворота» – речь идет об улицах, которые нам придется реконструировать, но уже с помощью бюджетных денег.
Если говорить о южной части города, то по секрету скажу, что мы уже работаем и над Южной и над Транспортной площадями. Эти два объекта придется развязать, потому что решение на 76 километре не принесет ровным счетом ничего, и многие из вас это понимают. Поэтому больше опасений вызывает в этом плане север – к сожалению, у нас пока нет проектных решений того, как развязать территорию Соснового бора с Северском и перспективами застройки Кузовлевского тракта.
Что касается Транспортной площади, то там негде сделать лепестки, разгонные полосы и прочее. Есть кольцо и с ним нужно что-то делать – пройти либо сверху, либо снизу. В частности, уже рассматривается вопрос по ликвидации воздушных ЛЭП в районе этой площади. Мне как архитектору понятно, что лучшим вариантом было бы развязать это кольцо в подземном исполнении. В настоящее время идет процесс обоснования инвестиций, и, думаю, что к концу 2020 года можно будет предметно говорить о проектах таких развязок.
Если в Томске не будет общественного транспорта, то мы столкнемся с жуткой автомобилизацией. Уже сейчас любой клочок земли в центре занят автомобилями, и этот процесс подобен джину из бутылки – если упустить совсем, то обратно его уже не загонишь.
К примеру, что мы делаем с электротранспортом? Ведь самое страшное, что происходило за последнее время, касалось разговоров о необходимости ликвидировать электротранспорт. Но по факту это означает конец города, этого нельзя делать категорически. Ни трамвай, ни троллейбус – их нужно развивать. Все города идут по этому пути, а мы почему-то в обратном направлении.
